Да уж, — подумал Андрей и быстро глянул на Кима, а потом перевёл взгляд на гроб брата. Потом на мать. — Господи, прости, это ужасно, мама!

— Андрей, я вижу его ауру. Я вижу, что всё здесь затоплено ею, как чёрной водой. Мы все по колено в ней…

— И я? — спокойно спросил Андрей.

— И ты, — прошептала мать. — Ты веришь мне?

В минуты паники или неожиданных конфликтов на одного человека выпадает вся тяжесть ответственности. Андрей чувствовал, что от него зависит многое. Он так хотел, чтобы Ким исчез отсюда. Но тот стоял и блестел своей огромной лысой головой, разговаривая с родственниками. Было видно, что он расположил их к себе и того и гляди напросится к ним в гости. До Андрея долетал его уверенный и чуть грубоватый смех.

Да, этот засранец не так прост, — соображал Андрей, — Но, чёрт возьми, он просто лысый здоровяк. Эксцентричный, жестковатый и… Симпатичный?

Судя по всему да. Для кого-то да…

Господи, Боже, — подумалось Андрею, — Ведь мы забыли про Аркашу!

В эту секунду один из могильщиков в фуфайке и чёрной зековской шапке грубо толкнул Андрея в плечо и сказал, дыша перегаром:

— У нас, шеф, почасовая оплата и новый час как раз начался… Можете не торопиться. Ещё немного и он станет мумией.

— Не ваше дело, — пробормотал Андрей. — Кем он станет.

Он погладил мать по седым волосам, переглянулся с Настей и Катей, наклонился к уху старушки и прошептал:

— Всё хорошо, мам, нужно хоронить Аркашу… Это не по человечески такой скандал над телом устраивать.

— Пусть этот человек уйдёт, — жёстко произнесла Елизавета Сергеевна.

— Ну, мама! — в сердцах произнёс Андрей. Его глаза метались с гроба на Кима и обратно.

Наконец, Андрей решился на что-то и подошёл к Киму. Сказал тихо:

— Вы простите её. Она не в себе.

— Я прощаю, — кивнул Ким.

— Не могли бы вы…

— Я и сам собирался идти, — сказал Ким, — Только можно мне проститься с Аркашей? Вы не представляете, как близки мы были с ним… Вам этого не понять, Андрей Иванович.

— Хорошо, — кивнул Андрей.

Ким подошёл к гробу с телом, резко наклонился и чмокнул Аркашу в лоб!

— Сволочь! — заверещала Елизавета Сергеевна.

Андрей вместе с Анастасией схватили старушку, и удержали на месте. Елизавета Сергеевна сотрясалась в рыданиях:

— Неужели вы не видите? Это же демон, сошедший из ада.

Никто ничего не говорил. Все отводили глаза от Елизаветы Сергеевны, как от смертельно больного человека.

Андрей посмотрел в спину удаляющемуся Киму, повернулся к могильщикам и кивнул, чтобы те занялись делом, за которое им заплатили.

Могильщики сноровисто принялись заколачивать гроб.

Замерший под первым снегом кладбищенский лес свысока и безразлично разглядывал людей и вздрагивал от каждого стука молотка по могильному гвоздю. Могильщики взяли гроб на ремни и опустили в могилу, черневшую в земле, как дыра в десне после удаления гнилого зуба.

— Ты попросил у этого лысого человека прощения? — прошептала Анастасия Андрею на ухо. Андрей кивнул, и жена снова прошептала. — Молодец. Очень некрасиво получилось. Ты просто молодец.

Андрей снова кивнул и вместе с женой подошёл к могиле, чтобы бросить земли на гроб Аркаши.

Вечером после похорон брата Андрей лёг спать в зале на маленьком диванчике, укрывшись пледом. Он смотрел запись Нового года пятнадцатилетней давности. Как молоды они были, счастливы и полны надежд. Даже Аркашка. Вот ведь какой он был! Волосы чёрные, ни единой сединки. И живой он был тогда…

Как же они все напились в ту ночь…

В кадр старенькой камеры больше всех попадали Андрей и Аркаша. Братья дурачились, танцевали «маленьких лебедей», а под конец сразились на шампурах.

— Защищайтесь, сударь! — кричал Аркаша. Он отпустил тогда длинные усы. Они делали его похожим на знаменитого гасконца.

— Бумаги, сударь, бумаги! — хрипел, задыхаясь от смеха Андрей.

Позади них покатывалась со смеху Анастасия.

Андрей нажал кнопку на пульте. Смеющийся Аркаша, стаскивающий крупными белыми зубами мясо шашлыка с шампура, исчез с экрана телевизора так же, как исчез из жизни.

Андрей долго молился перед иконами Спасителя и святого Николая.

Брат уже где-то там наверху… Выше стратосферы…

Андрей задумался о собственной жизни.

Последние годы пролетели, как в ускоренной перемотке кассеты с названием «зрелые годы Андрея Трофимова»: Ура, мы купили дом! Теперь нам нужно строить гараж! Ура! Мы построили гараж, нам теперь необходима баня! Ура! У нас есть баня! Мы же совсем забыли, что мы ходим на очко во дворе. Ура! Теперь у нас есть тёплый туалет!

Что дальше?