– Как это нет?
– усмехнулся Доронг, - тут всё - дрова!

– Прикажешь нарубить мебель?

– А чего ее жалеть?

Норки стало жаль столы и стулья, слишком интересной они были формы.

– Постойте, - сказала она, - я тут видела целый склад деревянных дощечек с какими-то

закорючками. Давайте лучше их сожжем.

– И то верно, - кивнул Краг, - сейчас будет сделано, Норки!

Через пять минут солдаты принесли гору этих дощечек и высыпали их возле очага.

Вслед за ними в комнату вбежал пленный рург в нелепой полосатой рубахе до пят. Это был

хрупкий юноша, слабенький и изящный как девица. Лицо его было очень красиво,

шелковистые волосы завивались кудрями, голубые глаза были широко распахнуты.

– Прошу вас!
– взволнованно заговорил он на ломаном языке дуплогов, - не жгите это!

Это же книги!

– Какие еще книги?
– поморщился Доронг.

– Это не просто дощечки, - пустился в объяснения юноша, - на них записи. Видите эти

значки? Этими значками здесь записаны древние легенды, стихи, пьесы. Здесь записана сама

история! Прошу вас, если вам нужны дрова, сожгите что-нибудь другое!

– Ты еще будешь мне указывать?
– рыкнул Доронг.

– Я вас прошу!

– Как ты вообще посмел сюда явиться?!

– Это же книги, - упрямо повторил юноша.

Доронг поднял с пола одну табличку, посмотрел на закорючки на ней, ничего не понял,

поморщился и бросил ее в очаг. Краг поднес к ней горящий факел.

На лице у юного рурга появился ужас.

– Не смейте, дикари!
– закричал он и бросился на Крага.

– 115 -

Тот выронил факел, пламя лизнуло пол. В это время рассвирепевший Доронг просто за

шкирку отодрал мальчишку от Крага, швырнул его в угол и вынул свой охотничий нож.

Норки тупо следила за всем этим и не могла понять, почему ей этого мальчишку жаль.

В последний момент он смотрел почему-то на нее. Потом Доронг его прирезал. Юный

рург сполз по стене вниз, голубые глаза остекленели, на красивом бледном личике застыло

презрение. Норки отвернулась.

Пламя загасили. На полу осталось черное пятно.

– Вот и согрелись!
– усмехнулся Доронг.

Он вытер о занавеску окровавленный нож и сунул его в кожаный мешочек на поясе.

– До чего же глупые эти рурги, - проворчал Краг, оттаскивая юношу за ноги к дверям, -

нашел из-за чего подохнуть! Из-за каких-то дощечек...

Норки подошла к дождливому окну. За ним всё было серо и дымно. И так безрадостно,

что хотелось умереть.

**************************************************************

Осенью ветра в Плобле всё же задули. Они, конечно, были не смертельны, с ног не

сбивали, деревья с корнем не вырывали, но продували до костей. Улпард не захотел

пересидеть слякотную осень в Прахшхе, как собирался Лафред. Он слишком торопился

дойти до столицы. В отличие от своего предшественника, он был горяч и безрассуден, любил

рисковать и не слишком думал о последствиях.

В войске его тоже не слишком любили. Он грубил командирам, не заботился о солдатах,

убеждал силой, а не уговорами. Но воин он был отважный и огромное разрозненное войско

все-таки умудрялся держать в своей власти. Таков был Улпард.

Командный лагерь разбили в низине, под городом Мехезхом. Мехезх был важной

крепостью на пути к столице. К его стенам рурги подтягивали по размытым дорогам свои

регулярные войска. После падения Прахшха они забеспокоились не на шутку и решили

воевать всерьез.

С одной стороны штурм следовало провести как можно раньше, с другой - войско

дуплогов было изрядно потрепано и ждало подкрепления от подземелов. К тому же зарядили

дожди.

Тоска стала невыносимой. Наверно, от этого Норки наконец решилась. Она пришла

вечером в палатку Улпарда. Волосы ее были распущены, тело вымыто в ледяной воде реки,

бокал выпитого вина согревал изнутри и придавал смелости. Волнение мешало ей, но все-

таки гораздо сильнее хотелось любви. И ласки.

Улпарда не было. Норки огляделась в полумраке, отодвинула полотняную занавеску, за