созданием, что разрывалось сердце.

– Я люблю тебя, Эдгар! Помоги мне скорее! Забери меня отсюда!

Он вглядывался в любимые черты нежного лица, в умоляющие небесно-голубые глаза,

которые смотрели чуть-чуть мимо него, и с рвущимся на куски сердцем сжимал сферу все

больше.

– Врешь, сукин сын... эту хохмочку мы уже знаем...

Алеста стала расплываться. Из нее получилось облако грязно-зеленого цвета. Он

немного расслабился, уничтожить бесформенное облако было гораздо легче, чем любимое

существо, сфера его сузилась уже до двух метров и поголубела от напряжения. Любой бы

уже расплавился, а этот упырь все еще клубился.

И вдруг. . Эдгар чуть не вскрикнул от неожиданности. Грязно-зеленое облако,

закрутившись спиралью, обернулось вдруг малахитово-зеленой женщиной, прекрасной

женщиной с бронзовыми волосами. Она уже ничего не говорила, просто стояла в голубом

пламени его ярости и боли и смотрела своими огромными черными глазами как с того

света.

– Канти...
– пробормотал он, забывая сам, на каком свете он, все забывая и не веря

своим глазам.

Очнулся он от ослепительной голубой вспышки. Кантина растворилась, вылетели

стекла в узких окнах, полопались все вазы в секторе удара, вспыхнули занавески, во дворе

кто-то испуганно завизжал.

– Пошли, - сказал Грэф деловито, - надеюсь, я расплавил эту сволочь окончательно, а

то ты слишком много ему сообщил. Надо контролировать свои эмоции, Советник. Ты не

можешь. Это тебя и губит, хоть ты и талантливый игрок. Чуть все дело не испортил.

– Но как он про Кантину то узнал?!
– ошалело смотрел на него Эдгар.

– Да они все - одно целое! Ты что, не понял?

– Ты думаешь, я сейчас в состоянии что-то понимать?

– Вряд ли. Но если я что-то понимаю, нам с тобой надо быть в Сияющей роще. Там

твоя жена и этот монстр.

– А ты знаешь, где эта роща?

Грэф только покачал головой.

– Похоже, ты совсем отупел, Оорл.

Пожар тушить они, конечно, не стали. Едва очнувшись от прыжка по

информационному следу, Эдгар увидел вокруг себя сияние. Оно обволакивало, нежило и

– 276 -

убаюкивало, и как будто звучало волшебной музыкой. То, что Грэф приносил дамам по

веточке, было здесь в таком количестве, что разум отказывался это принимать.

– Ночью еще великолепней, - с гордостью заметил Грэф, как будто это была его

собственная роща.

– Вот мы и узнали твой секрет, - усмехнулся Эдгар, - больше не будешь перед нами

выпендриваться.

На что тот только пожал плечами.

– У меня много секретов.

Недалеко от озера стоял летательный аппарат, похожий на черную жабу. Одна дверца

была выломана с корнем. Вокруг на песке было много следов, в том числе женские и

детские. Дрод не соврал.

– Жгли костер, - констатировал Грэф, - потом куда-то испарились. Улететь они не

могли, эта штука, наверно, сломана. А если бы ушли, то следы бы остались. Выходит,

телепортировали.

– С кем? С дворником?!

– Дрод назвал его монстром.

– Тогда почему он прямо из дома с ней не телепортировал?

– Не знаю! Знал бы больше, если бы ты не сцепился с Дродом.

Эдгар и сам уже понимал, что погорячился, но ничего вернуть было нельзя: ни этого

многоликого упыря, ни прежнюю Алесту, ни прежнего себя. Она прошла через муки ада,

она выбрала другого, а он... он просто опоздал.

Еще час или два они бродили по зеленому песку под палящим солнцем, но не нашли

следов ушедших.

– Как хочешь, - вытирая пот с лица, сказал Грэф, - а я возвращаюсь в оазис Земля.

Надо взять паузу и как следует подумать. В таком пекле это невозможно.

– Можно вернуться в дом и поговорить с охраной, узнать, что тут приключилось, -

возразил Эдгар.

– Можно это сделать и завтра. И послезавтра. Куда спешить?

– Что значит, куда спешить?

– Твоей Алесте, как я понял, не так уж плохо сейчас.

– Что ты можешь в этом понимать, - буркнул Эдгар.