Эдгар, конечно, не ожидал, что его соперник Прыгун. Еще меньше он ожидал, что

этот соперник - воплощение мужской красоты. Ему даже в зеркало на себя глядеть

расхотелось. Он просто вышел из покоев и направился к лестнице с сердцем, рвущимся от

боли и радости одновременно. Он боялся, что вот сейчас она растеряется, смутится и не

будет знать, что ему сказать. А он со своими экспертными способностями все равно все

почувствует и поймет. И обоим будет неловко и больно. Ноги от этого просто заплетались.

Там, на лестнице они и встретились.

– Эд!
– визгнула Алеста и быстро побежала к нему наверх.

Он бросился к ней вниз.

– Эд!
– она повисла у него на шее, ему пришлось развернуться и поставить ее на

ступеньку выше, - Эд, любимый мой...
– горячей щечкой она прижималась к его щеке, -

боже мой, неужели это случилось? Я думала, никогда уже тебя не увижу...

У него слов не было. Впервые в жизни находчивый Эдгар Оорл не нашел, что сказать.

И все экспертные способности куда-то испарились. В глазах у него щипало, а в груди

разрывалось.

– Любимый мой, любимый...

Он даже не оглянулся назад, на чеканного красавца в черном термостате.

Потом они лежали, крепко обнявшись, и казалось, что ничего, кроме их тел и тишины

вокруг на свете не существует. Нет прошлого, нет будущего, только они вдвоем, две

половины, две измученных половины, прилепившихся наконец друг к другу, и в этом

полная мировая гармония.

*********************************************

Ингерду тошнило. Она плохо слышала, что говорила ей Флоренсия, пока не сбегала в

ванную и не избавилась от полдника. Не надо было есть после шести. Вообще не надо

было есть.

Тетя Флора была неотразима в своем строгом кремовом костюме, Ингерде сейчас все

женщины казались неотразимыми, по сравнению со своим отражением в зеркале. И все

казались более счастливыми.

– Никуда я не полечу, Фло. Отстань. Ты что, не видишь?

– Я вижу, что ты совсем раскисла. Хватит сидеть взаперти. Алеста вернулась, Эдгар

вернулся. В кои-веки собирается вся семья, а ты хочешь отсидеться за этими решетками?

– Меня тошнит.

– Прими таблетку.

Ингерда с досадой посмотрела на подругу.

– Ты как будто не понимаешь, Фло!

– Я все прекрасно понимаю, - покачала головой Флоренсия, - но это твой сын, твоя

невестка и твой дом, в конце концов. Ты можешь отказаться от Леция, но не от всего этого.

Мы там будем веселиться, а ты тут - рыдать в подушку?

– Я не хочу его видеть!

– Ну так и не смотри на него.

– Да?

Ингерда присела на край кушетки, небрежно застланной клетчатым пледом. У

Ольгерда все было как дома, на Земле, просто и без выкрутас. Никаких тебе «разумных»

кресел, пультов для дверей, позолоты по потолку и колоннам, видеоэкранов по всем углам.

– 280 -

Так же скромны были его шкафы. Рядом с братом, на его территории, она чувствовала себя

намного уверенней, почти как в детстве.

– А Ольгерд пойдет?

– Конечно, пойдет. Все пойдут. Там будут какие-то важные новости.

– Опять сюрпризы?
– поморщилась Ингерда, - а просто так нельзя было сказать, что

случилось? Как же он любит из всего устраивать спектакль!

– На то он и Верховный Правитель, Ин. Каждой власти нужны определенные ритуалы.

– Он просто играет в Верховного Правителя! Наряжается, секретничает, собирает

Директорию... а у него подданных-то всего-ничего, каких- то двести тысяч!

– Зато каких! Сама знаешь, какой сложный народ - аппиры: больной, уродливый,

забитый, при этом гениальный. Жуткая смесь.

– Он сам - жуткая смесь. Как я могла любить его столько лет, не понимаю!

– Успокойся, - Флоренсия погладила ее по волосам, - иди вымой голову, а платье я тебе

сама поглажу.

– Нет у меня платьев. Все там остались.

– Но ты ведь в чем-то ушла?

– Ушла. В джинсах и свитере. В них и пойду.

– Да ты что?

– А что? - с вызовом посмотрела на нее Ингерда, - я теперь вовсе не обязана

наряжаться ему в угоду. Я не жена правителя. Я сама по себе. В чем хочу, в том и хожу!

Голову она все-таки вымыла. Волосы легли хорошо, пышно и легко, как невесомые. А