– Сделайте одолжение, – опомнилась я.

– Гляди сюда, – приказал хранитель улик, – запись до Харитонова. Выше на строку. Читай.

– «Десятое февраля. Время 15.00. Одна опечатанная коробка. Дело Н.Морозовой. Сдал № 1, принял № 12. Работал по делу № 6. Полка 76, ряд 8а, место 139, № 102806», – озвучила я. – И что?

– Слухи ходят, что тебя на работу взяли за необычайную дотошность, – закряхтел Горыныч, – ан, вижу, врет народ. Растолкую. Первый номер у Чеслава, он в тот день два дела припер, в архив только шеф ходит. Одно я в 15.00, другое в 15.03 принял, номера им разные дал, всего одна цифра разнится, и устроил укладку рядом, места 139 и 140. По Харитонову Чес сам работал, под его руководством эту китаезу фальшивую поймали. А с Морозовой бодался шестой номер. Вот мне в башку и втемяшилось: что, если шестой улики в кабинет Чеса принес, а шефа там не оказалось. Могло так получиться?

Я не увидела в этом ничего необычного.

– Конечно, Чеслав не всегда там бывает.

Горыныч чуть сгорбился.

– Я так и полагал. Шестой свою коробку ему на стол поставил, а там уже харитоновские ящики были. И шестой засунул нос в чужое дело! Спер «ручку». Возможно такое?

– Невероятно, – отвергла я предположение Горыныча.

– Почему? – еще сильнее скрючился тот.

– В бригаде не принято так поступать!

Горыныч рубанул рукой воздух.

– Это не аргумент! Не положено, а он сделал! Всем известно, что мне не разрешено без запроса улики выдавать, но кое-кто все равно просит. Так мог возникнуть у шестого интерес?

Мне пришлось допустить такую возможность:

– Теоретически, если предположить, что шестой номер… кстати, кто он?

Горыныч выпрямился.

– Спрашивай у Чеса. Мне это знать не положено!

– Когда мы с боссом сюда вошли, вы читали какие-то бумаги и веселились над коленями в правом бедре, – я решила поймать хранителя на мелкой лжи.

Но он не покраснел, взял папку, открыл ее и загундосил:

– Один из наших парней собирает фразы из ментовских протоколов, потом дает мне почитать. Ну, например: «При осмотре места происшествия на проезжей части синела красная куртка». Или еще: «Гражданин Пенкин нанес гражданину Маркину удар по голове тупым железным предметом, предположительно остро наточенным топором, и причинил пострадавшему серьезное повреждение печени».

Я засмеялась.

– В цирк ходить не надо, – удрученно цокнул языком Горыныч, – тут еще где-то было… во… «Причиной порчи предметов на складе стала повышенная замышковонность помещения грызунами квартирного типа. Несмотря на то что склад был окошачен, мыши произвели обгрыз единиц хранения на сумму в миллион рублей».

– Но вы бросили фразу: «Чеслав эту китаезу фальшивую сам поймал», значит, вы в курсе дела Харитонова, – приперла я хранителя к стенке.

Горыныч встал.

– Если люди чего рассказывают, я запоминаю, сам не любопытствую. Все. Закончили. Иди наверх. Хочешь про шестой номер узнать, интересуйся у Чеса. Последнее, что скажу: мне шестой никогда не нравился. Глаза у него были голубые-голубые, честные-пречестные. Я таким людям не верю. Точка. Ступай прямо, решетки я отсюда открою, сильно ими не греми, там замки дорогие.

Было понятно, что я не понравилась Горынычу. Мне, похоже, не удалось найти с ним общий язык.

Чеслава на месте не было, зато обнаружился Димон, который тут же вылил на меня ливень информации. Коробок успел пообщаться со специалистом-востоковедом, и тот ему напел: «Древние китайцы были мастера на хитрые фокусы. Изображение дракона достаточно традиционно для этого народа. А по составлению ядов жителям Поднебесной не было равных, всякие там Борджиа нервно курят в сторонке».

Коробок попытался выяснить, сколько может стоить такая «ручка», и услышал в ответ: «Во-первых, цена зависит от того, кто ее приобретает, государственный музей или частное собрание. В последнем случае дадут больше. Во-вторых, сумма может стать запредельной, если оружие решит купить фанат криминальных раритетов».

– Фанат криминальных раритетов? – удивилась я.

Димон кивнул.

– Прикинь, чего только не бывает. Я нарыл в Сети сайт, на нем предлагаются очки Джека Потрошителя, всего за десять баксов.

– Оригинально, – улыбнулась я, – до сих пор неизвестно, кем был в действительности самый известный убийца Англии.

Коробок бойко застучал по клавиатуре ноутбука.

– Здесь еще трубки Шерлока Холмса, по четырнадцать евро. Если хочешь приобрести три штуки, то цена упадет на две единицы.

– Интересно, а сколько их всего имел сыщик? – совсем развеселилась я. – И, позволь напомнить, великого детектива не существовало, он плод фантазии писателя Конан Дойля. Следовательно, трубок в реальности нет и быть не может.

– Личные плетки маркиза де Сада, – не обращая внимания на мои слова, читал текст на экране Коробок, – посох Ивана Грозного, которым тот сына убил. Ух ты, палка царя есть в двух вариантах: резная деревянная и мраморная с позолотой.

– Неудобно опираться на каменный посох, – рассердился я, – на сайте вольготно устроились мошенники.

– Тань, ты чего? – заморгал Димон. – Это приколы! Есть дешевые, вроде очков Потрошителя, но можно найти и вариант на толстый кошелек: веревка, на которой повесили Марию Антуанетту, десять тысяч евриков за метр, всего тридцать метров, и на куски ее не режут.

Меня передернуло.

– Если исключить то, что на такой сувенир неприятно смотреть и что тридцать метров – это слишком много для виселицы, то надо вспомнить школьные уроки истории. Марии Антуанетте отрубили голову.

– Во! – подскочил Димон. – Топоры палачей. От первобытных племен до наших дней, бесплатная заточка, доставка на дом. Чего только народ не придумывает!