— Грани! — позвал он своего друга. Но позвал так тихо, что никто не услышал, кроме белого коня, привязанного к дереву на лужайке.

Может быть, ветер донес до конских ушей этот шепот. Конь встрепенулся, заржал в ответ, дернулся, но крепка была привязь.

У ручья, подминая под себя высокие цветы, Зигфрид упал на землю.

Хаген не спеша вернулся за спрятанным у куста Бальмунгом, подошел к распростертому Зигфриду, встал над ним.

Зигфрид попытался приподняться на руках, повернул голову и, увидев страшную улыбку Хагена, вновь вытянулся на земле.

К ним бежали уже король, вассалы, услышавшие грохот щита.

— Разбойники! Разбойники! — приговаривал, плача, король. — Убить столь великого витязя!

Зигфрид был еще жив. Лицо его было бело.

— Король, мне жаль вас, — выговорил он. — Позаботьтесь хотя бы о моей жене, она — ваша сестра.

— Мы все сделаем, Зигфрид!.. — начал было Гунтер плачущим голосом.

— Страшит меня, страшит судьба ваших детей. С детства они понесут ваш грех.

Король плакал. Многие из тех, кто стоял рядом, — тоже.

Хаген взял его под руку, отвел в сторону.

— Что ты наделал, Хаген! — негромко, тоскливо сказал Гунтер, когда они отошли еще дальше.

— Спрячьте слезы, король! — ответил Хаген, и в голосе его была твердость. — Слугам не пристало видеть королевскую слабость… Волею случая мы избавлены от опасного врага — вот о чем надо думать. — Потом он повернулся к тем, что стояли над Зигфридом. — Чтобы не сказали, будто убийцы мы с вами, будем твердить одно: на него в лесу напали разбойники, когда он охотился в одиночку. Мои люди доставят его тело к покоям Кримхильды.

Кримхильда прожила в тревоге весь день. К вечеру с другого берега Рейна на повозках привезли добычу.

— Охотой довольны и король, и вассалы, — объясняли сопровождающие. — Зигфрид же — первый и там. Поймал медведя, привел его к стану, а там отпустил. Большой был переполох!

Кримхильде стало немного спокойнее. Она проснулась под утро в сумерках, чтобы пойти к заутрене, собралась будить своих девушек.

И тут в покои вбежал испуганный спальник.

— У дверей на щите весь измазанный в крови какой-то убитый витязь!

— Он! — вскрикнула Кримхильда, и свет на мгновение померк в ее глазах.

— Да мало ли витязей на свете, королева! — пытались утешить ее полуодетые придворные дамы. Но она уже знала страшную правду.

И все-таки надеялась. В окружении нескольких стражников с чадящими факелами, она вышла за дверь, пригнулась к убиенному рыцарю, подняла его голову и узнала…

Щит его, на котором лежал Зигфрид под дверью, был невредим — без вмятин, зазубрин. Так погибают только от руки убийцы, от удара в спину.

Там, где она вышила крестик, зияла огромная рана.

Воинов-нибелунгов Кримхильда послала за старым Зигмундом.

Тот не поверил сначала, решил, что это дурная шутка. Но услышав рыданья и стоны из покоев Кримхильды, все понял.

Скоро, громыхая щитами, сбежалась вся дружина. Воины требовали отмщения.

Отмщения хотел и Зигмунд.

— Королева, укажите убийцу! Мы раздавим его, как давят паука! Даже если его зовут Гунтер — разве не он заманил нашего короля на охоту?

Кримхильда долго умоляла их подождать. Тысяча воинов в чужой стране — что они могли сделать! Никто из них не ушел бы из Вормса живым.

Омертвевшими губами Кримхильда отдавала приказы.

Тело обмыли. Воины понесли его на носилках к храму. Кузнецы с утра принялись ковать гроб.

Печально звали колокола горожан к заупокойной службе.

Пришел и король со своей дружиной. Даже Хагену полагалось явиться. На том же крыльце, где лишь неделю назад была она победительницей, Кримхильда стояла потерянная, подавленная.

— Сестра, прими мое сочувствие. Мы все печалимся и скорбим… — начал было Гунтер.

— Стоит ли, брат, говорить вам о скорби, — перебила его она. — Зло не происходит, если нет людей, которые его поощряют! Лучше бы я сама лежала здесь!

— Сестра, ты убита горем, и потому простительны твои несправедливые слова. Я в самом деле скорблю.

— Оправдаться легко. Стоит лишь подойти близко к убитому… — предложила Кримхильда.

— Готов это сделать. — И Гунтер приблизился вплотную к носилкам с мертвым Зигфридом.