Шрифт:
– Ну, хорошо, – вытеснил он со вздохом из себя непонятную неприязнь. – А партнеры по игре? Их вы тоже не знаете?
– Нет.
– Почему?
– Потому что… Не интересовалась никогда. Это не было принято у нас. Я не считала необходимым лезть в Сашины дела.
– Вот и плохо! – вдруг вскричал он, заставив ее вздрогнуть. – Извините… Вот и плохо, говорю, что вы не влезали! Теперь вот и знать не знаете, куда ваш Саша подеваться мог. Он ведь подевался куда-то, так?
– Так.
Вот почему она сразу не рассказала этому настойчивому Бойцову о своей личной жизни! Потому что знала, что он станет такие вопросы задавать. Потому что знала, что станет смущать ее – ее же неведением. Потому что в конечном итоге ее же и выставит виноватой.
– А куда он мог подеваться? Куда?
Дмитрий выбрался из-за стола. Достал из принтера протокол, проверил, положил на стол перед ней на подпись. Она, не прочтя, подписала.
Так он и думал! Все на доверии!
Дурочка такая…
Потому и знать не знает про своего Сашу ничего. Прожила с ним три года. Три долгих года! Это триста шестьдесят пять дней, умноженных на три, это долго! И за все это время не удосужилась проявить элементарное любопытство к его делам. Это что: равнодушие или тактичность? Скорее второе, будь она равнодушной, не переживала бы так за него. А она переживает. И Бойцов это видел и бесился втихаря.
– Послушайте, Дмитрий Степанович! – вдруг ахнула Снежанна и затеребила пуговицы на меховой курточке, уже не зная, что с ними делать теперь: расстегивать ли, застегивать. – А вдруг это он его???
– Кто он и кого его? – прикинулся Бойцов непонимающим, хотя все сразу понял и думал приблизительно о том же, убирая протокол в папку.
– А вдруг Сашу этот парень с канистрой?! Вычислил мой адрес по номерам машины, подкрался и…
– Не думаю, – отозвался Бойцов после некоторого замешательства. – Он не мог бы так быстро сориентироваться. Наглый, конечно, подонок, но не думаю, что столь же и сообразительный. Да и зачем ему ваш Саша? Ему вы нужны, а не он. Но…
– Что?!
– На вашем месте я бы уехал куда-нибудь на время.
– Куда?! – уставилась она на него в изумлении. – У меня работа! Да и некуда мне ехать.
Он бы с радостью предложил ей пожить у себя, если бы счел это возможным. Но история еще с одним приблудившимся бездомным щеночком могла повториться, Бойцов этого допустить не мог. Да и боялся он после Шурочки впускать в свою жизнь, в свой дом женщину.
Боялся новых условий, рождающихся поутру мечтаний и разбивающихся к вечеру вдрызг, боялся собственной неизобретательности, усталости и брюзгливости.
Нет, уж он как-нибудь сам по себе, а она пускай сама по себе. Да и найдется Саша ее. Загулял наверняка от обиды.
– Что посоветуете, Дмитрий Степанович? – с округлившимися от страха и растерянности глазами спросила Снежанна напоследок.
– Не гуляйте поздно вечером в одиночестве. Не открывайте посторонним людям дверь. Почаще оглядывайтесь. Если стоите долго в пробке, запирайте машину. Что еще…
Он надул щеки, выдохнул с шумом, с раздражением подумав, что говорит совершенно идиотские вещи. Девочке грозит реальная опасность, а он тут со своими советами. А как помочь, как?! Не селить же в самом деле у себя!
– А что с Сашей? – робко спросила она от двери. – Как думаете, что с ним?
– Думаю, что с ним все в полном порядке, – сразу ожесточаясь, отозвался Бойцов и, желая показать, что разговор окончен, схватился за телефонную трубку…
Глава 4
– Господи, Жанка, ты так влипла!!!
Катька слушала ее рассказ после возвращения из милиции с остановившимися глазами. Она даже мармелад из баночки таскать перестала, сидела, замерев с чайной ложечкой возле рта, и слушала ее.
– А что мне было делать, Кать? Врать им? Что бы это изменило? Да и не думаю, что мне грозит опасность какая-то.
– Почему это?
Катерина встряхнулась и с ложечки слизала яблочный мармелад, который ей свекровь слала откуда-то из Краснодарского края.
Поначалу Катька злилась, плевалась. Все гундосила, что от мармелада свекровиного пользы никакой. Вместо этого лучше бы детей на каникулы летом хоть раз к себе забрала. Но разве заберет? Нет, конечно. Некогда ей. Виноградник у нее собственный и сад еще с яблочными и персиковыми деревьями. Обрабатывать и караулить все нужно в сезон. Где же тут за детьми Катькиными присматривать! Вот если бы Катенька с Игорьком сами выбрали время, взяли детишек и приехали, то…
– То стану я там вместо свекрови горбатиться на ее винограднике и в саду! Очень мне надо! Так мало я, и Игорьку достанется, и детишкам. Нет уж, лучше мы как-нибудь за деньги в Турции отдохнем. А мармелад она пускай свой запихнет знаешь куда?!
Но год от года Катькина позиция менялась. Мармелад перестал казаться пресным и калорийным. И отдых у свекрови не стал в тягость, и время пребывания у нее в гостях все увеличивалось и увеличивалось год от года.
«У нее же никого, кроме нас, нет, – объясняла потом Катька, таская на работу к чаю баночки с яблочным мармеладом и джемом персиковым. – Она так всегда рада нас видеть, так рада. А в саду и на винограднике давно наемные рабочие трудятся. На них прикрикнуть и присмотреть за ними мне даже в удовольствие. Особо и дел никаких, а на шубку мне свекровь с последнего урожая отстегнула…»