И так изо дня в день… «Да убейте вы меня, что ли…»

Элас лежал на боку, скорчившись, как дитя в утробе матери, укрывшись почти что с головой куском поеденного молью сукна, чтобы не очень знобило. Смотрел в черный от сырости потолок. На кирпичном полу стояла щербатая миска с безвкусной водой. Ниссаглю уже не требовалось пускать в ход зелье – боль теперь не оставляла Эласа, всегда была с ним. Да и как от нее отрешиться, если даже дышать больно – ребра-то сломаны. Куда воспаришь чистым сознанием – под этот низкий потолок, что ли? Элас горько усмехнулся в темноту.

День долог, а ночь еще длиннее.

В дверях заскрежетал ключ.

– Кто это? – Элас слегка приподнялся и прищурил глаза:

– Кто там?

Дверь со скрипом отворилась. На Эласа смотрел принц Эзель.

– Как? Высокий принц, вас тоже… тоже схватили?

– Нет, мне позволили свидание… Я попросил. – Эзель помолчал, потом спросил, не скрывая дрожи в голосе:

– Элас… Тебя что – пытали?

– Как и всех, высокий принц…

– Но как они смели?

– Странный вопрос, высокий принц. Они смеют все. Они власть.

– Но хотя бы из уважения к вашему роду они могли бы не подвергать тебя этому ужасу? Это неслыханно. – Эзель, стоя посреди камеры, развел руками.

– Как? Я говорю – как всех. Или немножко сильнее. Я не могу встать. Дайте мне, пожалуйста, воды. Стоит в миске рядом с нарами. Я не могу дотянуться до нее. Вам просто позволили свидание или просили что-то мне сказать? Я понял, что они ничего не позволяют без задних мыслей.

– Нет, они не посмели бы… Скажи… Это возможно выдержать?

– Почти невозможно. Я, кажется, пока еще могу… Сам не знаю зачем, потому что все уже признались и в том, что было, и в том, чего не было.

– Как же тебя выследили?

– Тише, высокий принц. Кажется, я понял, зачем вы здесь. Они думают, что мы помянем в разговоре что-нибудь для них важное… Меня выследил Ниссагль. Он умен, как сто дьяволов. А я глупец. Я не хочу об этом говорить. Все вышло так по-дурацки. Он пустил по моему следу мэйлари. Несмотря на все предосторожности, к которым я прибег. Потому что я пожалел Анэху, не поехал на нем по воде, как хотел. Анэху так устал тогда. Я понадеялся на человеческую глупость. Я понадеялся, что Ниссагль будет с королевой… То есть я рассчитывал, что она умрет… Видите, мысли путаются… – Элас говорил, еле шевеля губами, его слова скорей можно было угадать, чем услышать.

– Ниссагль не совсем человек. Мы забываем об этом.

– Он наша тень. Он знает все, что знаем мы, и даже больше. Не только как заклясть боль, но и как ее усилить. Перед первым допросом он напоил меня каким-то зельем. Не знаю, как остался тогда жив.

– А если не пить?

– Несколько дней продержат без воды. Если спешки нет. А если спешат, разожмут тебе зубы кинжалом и вольют прямо в горло. При мне так делали.

– Элас, Элас… Я могу хоть что-нибудь для тебя сделать?

– Расскажите, как на воле. Что с Лээлин? Эзель потупился.

– Я… На днях я видел ее в открытых носилках с Ниссаглем, – сказал он нарочито медленно.

– И что? – оживился Элас. – Она говорила с Ниссаглем обо мне? Не вижу другого повода, чтобы находиться в обществе этого негодяя…

– Нет. – Лицо Эзеля стало жестким, голос звучал глухо:

– Многие, очень многие видели ее с Ниссаглем повсюду, и в таких открытых платьях, какие носит королева, а Лээлин отроду не носила.

– Ну так что же! Может статься, она просто не хочет выделяться среди придворных дам. Глупости, конечно, да мне ее отсюда не поправить. Увидите – передайте, что мне это не по душе.

– Она в последнее время редкая гостья у кого-либо из нас. Так что, боюсь, не в том дело. Лээлин не к лицу такие наряды, в которых принято вертеть голыми плечами и задом. – Эзель очень не хотел причинять Эласу боль, он отчаянно пытался как можно дольше не называть вещи своими именами.

– Ну не невеста же она ему?! Хотя как знать, к чему он ее принудил! Возможно, заставил называться невестой! Возможно, даже тайно обвенчался…

– Я не думаю, что Ниссаглю взбредет в голову тайно венчаться с сестрой преступника. Поговаривают, что он любовник Беатрикс.

– Послушайте, да что вы все вокруг да около? – раздраженно спросил Элас. Он слегка закинул голову, чтобы видеть собеседника. Его волосы рассыпались по соломе, стали видны глубоко запавшие глаза и ранние морщины. – Я же чувствую, – продолжал он, стараясь говорить тихо, чтобы не тревожить ребра, – что вы что-то хотите мне сказать и не можете.

– Элас, я хотел, чтобы ты догадался сам… Ладно. Знай же, что твоя сестра Лээлин стала любовницей Гирша Ниссагля.

– Что? Как вы сказали? Как такое может быть?