— Граф! — воскликнула гостья и кинулась к Сен-Жермену. — Вы так давно не показывались, что я должна бы на вас рассердиться, но — увы! — не могу!

Сен-Жермен, улыбнувшись, поцеловал ее в щеку.

— Я тоже скучал, Мирель.

Легко вывернувшись из объятий, она указала на Джеймса:

— Вот этот мальчик? Граф, гадкий, вы не сказали, что он так красив. — К замешательству Джеймса, его весьма внимательно оглядели. — Ну, вид многообещающий, — заявила, подходя к журналисту, Мирель. — И это серебро в волосах. Импозантно, не правда ли? — Джеймс попытался отодвинуться, но его, рассмеявшись, схватили за руку. — Он застенчив? Какая прелесть! — Полуобернувшись к Сен-Жермену, гостья прибавила: — С вашей стороны большая любезность устроить мне эту встречу. Я жду очень многого от нее.

— Но, мадам, мы ведь… — смущенно произнес Джеймс, не зная, куда спрятать глаза.

— Не представлены, вы хотите сказать? Пусть вас это не беспокоит. Я — Мирель, а вы, полагаю, Джеймс. Теперь мы знакомы. Вам остается лишь показать, какая из комнат ваша.

Женщин американец на своем веку повидал, но от этой просто опешил. И все же его потянуло к ней, как магнитом, ибо голод, подоплеку которого он никак не хотел признавать, опять обострился.

— Мадам…

— Нет-нет. Мирель. А вы — Джеймс. Я — Мирель. Так много лучше, правда? — Она потянула его за руку. — По дороге в вашу уютную спаленку вы мне расскажете, как вас сюда занесло.

— Я не уверен, что… — Джеймс с немым призывом воззрился на графа, но тот отвел взгляд.

— А я уверена. Идемте же, Джеймс! — Мирель помахала графу и быстро пошла к двери, таща за собой терзающегося сомнениями американца.

— Прости, — пробормотал он некоторое время спустя. Они уже лежали в постели, успев ее изрядно разворошить. — Дай мне время. Похоже, я еще слаб.

Мирель сочувственно хохотнула.

— Это не слабость, Джеймс. Просто теперь ты таков. — Ее легкие пальчики прошлись по его груди. — Разве тебе об этом не говорили?

— Последние два дня чего мне только не говорили, — вздохнул он.

— Но это совсем другое, — горячо заявила Мирель. — Для мужчины нет вещи важнее, разве не так? — Она шевельнулась и прильнула к нему всем телом. — Но когда человек меняется, меняются и его свойства. В чем-то он даже выигрывает.

— За счет этого? Я никогда не страдал импотенцией, — потерянно сказал Джеймс.

— Это не импотенция, — возразила Мирель. — Ты ведь хочешь меня? А я — тебя. Так что это другое.

— Ты же не знаешь, что… что я чуть было не сделал. — Внезапно он ощутил себя глубоко несчастным. Стук ее сердца тяжелым грохотом отдавался в его ушах.

Мирель рассмеялась.

— Конечно, знаю. Ты такой же, как граф. Ты хочешь прокусить мне кожу на горле и…

— Ради Бога, Мирель! — вскинулся Джеймс, но горячие ручки его удержали.

— Ну-ну, — протянула она успокаивающе, — я ведь и сама именно этого жду. Но только не сразу. А ты ничего не хочешь понять. Ты судишь себя по прежним меркам, а они теперь не годятся.

Джеймс повернулся на бок и положил голову на ее упругое чуть подрагивающее бедро.

— Послушай, ты очень мила, и я тебе благодарен, но… — Он хотел поскорей развязаться с унизительной ситуацией, сослаться на нервное истощение, пообещать когда-нибудь навестить ее в лучшие для него времена, но никак не мог составить более-менее благопристойную фразу. К тому же ему нравилось поглаживать ее кожу, она была так шелковиста и так прогибалась под пальцами, что… нет, он решительно не мог заставить себя покинуть постель или попросить ее удалиться.

— Джеймс, ты волнуешься понапрасну. Ты еще не привык к себе самому. Успокойся. Давай я покажу тебе, как и что надо делать. Я люблю наставлять. — В ореховых ярких глазах блеснула плутоватая зелень. — Ты должен знать, как со мной обходиться. Это не так уж трудно, дружок. — Женщина заворочалась, устраиваясь поудобней. — Так, теперь, пожалуйста, положи руку сюда. Это будет хорошим началом.

Изумленный Джеймс покорно, словно четырнадцатилетний подросток, выполнил указание. Сначала его мучило чувство вины перед Мадлен, потом, когда вожделение разгорелось, образ возлюбленной потускнел и он всецело обратился к Мирель. Пыл любовников все возрастал, и хотя чувственная игра шла в несколько непривычной Джеймсу манере, ему уже не в чем было себя упрекнуть.

Несмотря на протесты, Роджер невозмутимо сопроводил мадам Кунст в отведенную ей комнату.

— Есть люди, которых мне надо бы повидать. У вас нет права удерживать меня здесь.

— Но идут бои, мадам, и покидать замок опасно.

— Мне сказали, что в Ницце стоит пароход, уходящий в Шотландию. Я должна успеть на него. Поймите, должна.

— Мадам, по вашему поручению хозяин наведет нужные справки. Зачем вам лишний раз рисковать? — За безупречной вежливостью слуги скрывалась неподатливость камня.

— Граф так влиятелен? Он мне поможет? — В голосе беженки звучала мольба, диссонирующая с ее настороженным взглядом.

— Он сам решит это, мадам Кунст. Я передам ему все ваши пожелания. — В холле, там, куда не падал свет фонаря, царила кромешная темнота. — У вас в комнате достаточно свечей?

— Достаточно, да. — Ответ был резким, если не грубым. — Мне надо ехать. В Шотландию. Вы можете это понять?

— Я передам хозяину.

Женщина вскинула к подбородку крепко сжатые кулачки.