Врангель Фердинанд Петрович
Шрифт:
Наступало для Нижне-Колымска самое блестящее время: приезд купцов из Якутска, на пути их к Чукотской ярмарке, в Островную крепость на Анюе. Числом до 20, имея каждый от 10 до 40 навьюченных товарами лошадей, купцы приезжают сюда и сбывают часть своих товаров, для чего стекаются ко времени их приезда окрестные жители со шкурами пушных зверей, приобретенными охотой или меной с алазейскими тунгусами, прикочевывающими ежегодно в исходе января к устьям реки Омолона. Мена бывает весьма выгодна для русских: за малое количество чаю, табаку и особенно водки выменивают они у тунгусских приятелей годовой промысел пушных зверей, преимущественно песцов, которые в большом изобилии водятся на безлесных тундрах, избираемых тунгусами для кочеванья. Подобного рода торг скоро совершается: страсть тунгусов к горячим напиткам так сильна, что нередко, после нескольких глотков, отдают они весь запас мехов за стакан водки, а за второй даже свой последний санаях (т. е. верхнее платье).
Столь легко приобретенные пушные шкуры нижне-колымскими торгашами с великим барышом продаются и промениваются купцам якутским.
На бывшей сего года в Нижне-Колымске ярмарке самые низкие цены главнейших товаров состояли следующие:
1 фунт черкасского листовою табаку — 3 1/2 руб.
««белого сахара — 4 1/2 »
««китайского леденца — 3 »«
««чаю низкого сорта — 9 »«
««ниток тонких — 3 1/2 »
Осьмина простого хлебного вина — 13 1/2 »
Кусок китайки (в 9 аршин) — 10 »«
««полушелковой материи в 20 и 21 аршин — 30 »«
Холста толстого (аршин) — 1 »«
Платок бумажный пестрый — 4 »«
При конце торга цены почти всегда удваиваются: фунт чаю стоит тогда обыкновенно до 15 руб., белого сахара 10 руб., осьмина водки 20 руб. Торговые обороты делаются частью на деньги, частью на мену мехами и рыбой в малом количестве. Цены пушных зверей были в нынешнем году следующие:
Лисица красная — 8-10 руб.
«черная — 50-150 »
Песец белый — 2 1/2 — 3 »
Песец голубой — 7-10 »
Соболь [142] — 10–25 »
Стерлядь (в 20 фунтов) — 5 »
Нельма (род форели) в 30 фунтов — 5 »
Якутские купцы пользуются тем, что хотя здесь в обороте мало денег, но жители должны вносить подати наличными деньгами.
Во время ярмарки обыкновенно появляется более жизни и движения в Нижне-Колымске — за несколько дней улицы становятся уже шумны; множество приезжающих окрестных жителей, с целыми стаями собак, наполняют дома и конуры. Проводникам нарт много труда содержать порядок между собаками, привыкшими к одиночеству и внезапно окруженными множеством себе подобных, отчего нередко происходят между ними жестокие битвы. Владетели домов приготовляют свои комнаты для принятия приезжих гостей, вставляют новые льдины в окна, выколачивают меха, складывают их в чуланы, подновляют нарты и упряжку, — словом, все ожидает здесь приезда якутских купцов. И вот появляется на горизонте облако пара и, более и более приближаясь, означает путь каравана; всякий, кто только может двигаться, спешит навстречу друзьям и знакомым. Среди ликованья и песен въезжает караван в острог и разделяется по домам, в которых обыкновенно несколько дней сряду веселятся до поздней ночи. Вскоре после того приезжает из Средне-Колымска исправник со своей канцелярией для сбора податей и тому подобного. С его появлением исчезает беспечная радость обитателей Нижне-Колымска и является несчастная страсть к тяжбам. Несогласия и ссоры заступают место увеселений. Пользуются каждым поводом к жалобе исправнику, который не всегда находит свой расчет в водворении между жителями мира и согласия.
142
Цена собольих шкур значительно переменяется в разные годы. В 1821 году шкура стоила до 40 руб., а в следующем только 15 руб.
Наконец из Островного приезжает казак с известием о приближении чукчей; тогда все отправляются в путь, и исправник, оставя неоконченные дела в архиве до будущего года, спешит в Островное предупредить там приезд чукчей; купцы на нартах, нанятых у здешних жителей за довольно дорогую цену, [143] следуют за исправником, и улицы и дворы снова пустеют. В конце зимы возвращаются купцы и исправник из Островного, но не останавливаются уже в Нижне-Колымске, продолжая путь свой через Средне-Колымск домой. Вскоре наступающая весна вызывает колымчан на берега озер и рек, к обыкновенным летним занятиям, и тогда деятельность в остроге исчезает, мертвая тишина заступает место всеобщей веселости, и в осиротелых хижинах снова заколачиваются двери и окна.
143
Обыкновенная цена за упряжку 10–12 собак на проезд 250 верст, от Нижне-Колымска до Островного, 100 руб., но часто платят и более.
От моего эпизодического отступления возвращаюсь к рассказу в хронологическом порядке.
* Запасы заключались в следующем:
Для употребления людям хахты (чировой юколы) — 850
«собак муксуновой юколы — 4 289
Муксуновых юхал — 3 985
Щокуровых юхал — 700
Костей муксуновых — 500
Свежих замороженных сельдей — 30 740
««муксунов — 543
Оленьих провяленных боков — 1323
Для надлежащего понятия об исчисленном запасе должно заметить, что в корме собакам каждая крупная муксуновая юхала равняется пяти сельдям, такая же средняя юхала — 3 1/2 сельдям, свежий муксун — 8 сельдям, две щокуровые юхалы — 1 сельди, 1 кость муксуновая — 1 1/2 сельдям, бок олений — 8 сельдям. Таким образом, приняв за сравнительную единицу легко провяленную сельдь, коих восемь и десять составляют хорошую порцию каждой собаке на день, равнялся весь приготовленный в корм собакам запас наш 18 944 сельдям.}
Февраля 12-го известился я, что из числа 36 нарт с собаками, требованных мной, готовы будут только 29 к половине марта; проводники уверяли меня также, что ранее сего времени нельзя пуститься в путь и потому, что собакам не выдержать сильных морозов на больших переездах по совершенно открытым местам, тем более, что они вовсе к тому не привыкли.
Принимая все к соображению и не желая провести целого месяца в бездействии, я отменил прежний план и вознамерился, составя отряд из готовых уже нарт с собаками, как мал и бессилен он ни был, отправиться без потери времени для описи берега к востоку, возвратиться в Нижне-Колымск к сроку изготовления полного количества нарт и пр. и тогда пуститься через лед на север.
Февраля 14-го отправил я три нарты с хорошими собаками под надзором трех казаков (из которых один знал чукотский язык) к нашим запасам в Сухарное, где им надлежало откармливать собак, отощавших от частой езды хозяев по промыслам.
Мичман Матюшкин отправился в Островное познакомиться с чукчами, закупить у них нужные для нарт моржовые ремни и китовые ребра, [144] а в особенности успокоить сей недоверчивый народ на счет нашего путешествия по берегам их, объясняя им, что мы намерены отыскать свободное ото льдов море для плавания судов с товарами, доставление которых сухим путем обходится весьма дорого.
144
От выступающей морской воды остается на поверхности льда морской рассол, по которому деревянные полозья весьма тяжело скользят; для отвращения такого неудобства привязываются под полозья китовые ребра, которые, будучи тверже дерева, не всасывают в себя соли и не задерживают саней.