Прошла неделя, пошла другая, и однажды вечером он позвонил.

— Я набрал столько, сколько вам нужно. Завтра вечером можем встретиться.

Он велел мне ждать у телефонной будки на дороге в Карпантра в шесть вечера. Какого цвета и какой марки мой автомобиль? Непременное условие — оплата наличными, чеки не принимаются. Это условие, впрочем, в торговле трюфелями совершенно обычное. Чекам и квитанциям не верят, никакого бумажного учета не ведут, о подоходном налоге никто не хочет и слышать.

К шести часам я подъехал к телефонной будке. На дороге никого, толстая пачка наличных в кармане вызывала у меня повышенное беспокойство. В газетах полно сообщений о грабежах на дорогах Воклюза. Толпы voyous [76] рыскают по вечерним дорогам, и благоразумным гражданам, согласно уголовной хронике «Le Provencal», лучше не высовывать носа из дому.

Я почувствовал себя фаршированной уткой, набитой пятисотфранковыми ассигнациями. Оглядевшись в поисках какого-нибудь оружия, я не обнаружил ничего опаснее корзины для покупок и затрепанного гида «Мишлен».

Маяться мне пришлось минут десять, затем я заметил свет фар приближающейся машины. Помятый фургон марки «Ситроен» остановился с другой стороны будки. Мы с водителем фургона исподлобья оглядели друг друга. Он был один, и я вышел из машины.

Вместо ожидаемого старого чернозубого крестьянина в брезентовых сапогах я увидел перед собой молодого человека с коротко стриженными черными волосами, нетронутыми сединой. Вел он себя любезно, даже улыбался, пожимая мне руку.

— Вам моего дома в темноте без провожатого не найти. Следуйте за мной.

Мы оставили шоссе и по извилистой каменистой дороге углубились в холмы. Мсье Икс привычно гнал, как по асфальту, заставляя меня трястись за ним, подпрыгивая на ухабах. Наконец мы въехали в ворота и остановились перед неосвещенным домом, окруженным зарослями дубов и дубков. Открыв дверцу, я нос к носу столкнулся с мордой крупной немецкой овчарки и понадеялся, что она хорошо поужинала.

Трюфели я учуял, как только мы вошли в дом. Сочный, чуть гниловатый аромат, проникающий сквозь все на свете за исключением разве что стекла да металла. Даже яйца, если их хранить рядом с трюфелями, приобретают их запах и вкус.

Здесь они лежали в корзине, стоявшей на кухонном столе. Черные, узловатые, уродливые… дорогие деликатесные грибы.

— Voil`a. — Мсье Икс поднял корзину к моему носу. — Грязь я счистил, теперь мойте лишь перед самым употреблением, не раньше.

Он вынул из буфета древние весы, подвесил их на крюк в балке над столом. Трюфели переместились из корзины в почерневшую от времени чашку весов, один за другим. Мсье Икс тщательно ощупывал каждый гриб, сопровождая процедуру рассказом о своем эксперименте. Он купил миниатюрную вьетнамскую свинью, которую собирался обучить охоте на трюфели. Ведь у свиней обоняние тоньше, чем у собак, сказал мсье Икс, однако обычная свинья размером с малый трактор не слишком удобный спутник в предгорьях Мон-Ванту.

Стрелка весов, поколебавшись, замерла на двух килограммах, мсье Икс упаковал трюфели в два полотняных мешка. Поплевав на пальцы, он пересчитал деньги.

— C'est bieng. [77]

На столе появилась бутылка marc и две рюмки, мы выпили за успешную подготовку трюфельной суперсвиньи. В следующий сезон мсье Икс готов был мне продемонстрировать ее в действии. На прощанье он наградил меня горстью мелких трюфелей и собственным рецептом омлета, а также пожелал счастливого полета в Лондон.

Запах трюфелей заполнил кабину моего автомобиля. На следующий день мой авиабагаж излучал тот же аромат, и когда самолет приземлился в Хитроу, из багажного отсека над головой хлынула такая трюфельная волна, что пассажиры, косясь в мою сторону, жались в сторонку.

В то время как раз поднялся большой шум по поводу доклада замминистра здравоохранения Великобритании Эдвины Кэрри о куриных яйцах, зараженных сальмонеллой, и я уже видел себя припертым к стенке таможенным досмотром, обнюхиваемым собаками и запертым в карантине в качестве угрозы здоровью британской нации. Таможенники, однако, и ноздрей не повели. Зато водитель такси забеспокоился:

— Ух ты… Что у вас там?

— Трюфели.

— Трю… Сгнили, что ли?

Он поднял стеклянную перегородку и спас меня таким образом от обычного водительского монолога. Доставив меня к дому Фрэнка, он вышел из машины и открыл задние окна с обеих сторон.

Магнат-одиночка с энтузиазмом приветствовал меня и сразу набросился на трюфели. Он тут же понесся демонстрировать один из мешков прибывшим к обеду гостям, иные из которых улыбались явно лишь из вежливости, а некоторые вообще не представляли, что они такое нюхают. После этого Фрэнк вызвал своего командующего кухней, шотландца с такой осанкой, что к его должности хотелось добавить через дефис что-то генеральское.