Я посоветовал ему выйти на издателя, посещавшего Итон, и разработать рецепт, включавший flogging. [167]

— Qu'est que ca va dire, «flogging»? [168]

Я постарался объяснить, что представляет собой порка, и Режи кивнул.

— Ah, oui. Пожалуй, к куриной грудке можно применить flogging под острым лимонным соусом. Tr`es bien. — Бисерным почерком он набросал несколько слов на обороте своей чековой книжки. — Un bestseller, c'est certain. [169]

Тему бестселлера отодвинул в сторону кухонный возок с сырами, содержимое которого Режи принялся оживленно обсуждать с официантом, заботясь о соблюдении баланса между твердыми и мягкими, piquant и doux, [170] свежими и вызревшими. Режи отобрал пять из двух десятков предлагавшихся и поздравил себя с верным прогнозом о необходимости второй бутылки «Домен де Треваллон».

Я вонзил зубы в перченый козий сыр и ощутил влагу на переносице, под дужкой очков. Вино само собой проскальзывало в горло. Чудесная еда, прекрасное обслуживание мастерами своего дела. Я выразил Режи свое полное удовлетворение, и он удивленно поднял брови.

— Но мы еще не закончили! — Действительно, на столе появилось блюдо с крошечными меренгами. — О, прекрасная прелюдия к десерту. Маленькие облачка с неба. — Режи подхватил два маленьких облачка с неба, небрежно швырнул себе в рот и огляделся, как будто опасаясь, что официант с десертом о нас забудет.

Подкатило еще одно четырехколесное транспортное средство, большего размера, чем тележка с сырами. Десертный набор представлял явную опасность для персон, следящих за своим весом. Свежие сливки, fromage blanc, [171] трюфельный шоколадный торт, пирожные, vacherins, [172] ромовые бабы, тартинки, сорбеты, fraises des bois, [173] фрукты в сиропе… Режи не смог охватить всего изобилия со своего места, он вскочил и обогнул тележку, как будто опасаясь чего-то недоглядеть за малиной и земляникой.

Моя жена выбрала мороженое с местным медом. Официант, вынув ложку из сосуда с горячей водой, изящным поворотом запястья извлек ей порцию из вазы и замер, ожидая дальнейших указаний по оформлению мороженого сиропами и иными добавками.

— Avec ca? [174] — спросил он, не дождавшись.

— C'est tout, merci. [175]

Режи с лихвой компенсировал воздержанность моей супруги своей, как он ее назвал, «текстурной подборкой» шоколада, мучнисто-кондитерских фруктов и сливок. В порыве гастрономического энтузиазма он закатал рукава. Видно было, что темп застольной гонки начинает сказываться и на нем.

Я попросил кофе. Официант и Режи одновременно уставились на меня с видом несколько тревожным, озабоченным.

— Pas de dessert? [176] — удивился официант.

— Десерт входит в меню, — напомнил Режи.

Оба выглядели обеспокоенными, как будто опасались, не заболел ли я. Но я признал свое поражение. Иели выиграл нокаутом.

Счет составил двести тридцать франков со рта, плюс вино. Удивительно, если учесть объем и состав меню. За двести восемьдесят франков на едока нам предоставили полное menu d'egustation.

— Что ж, в следующий раз, — сказал Режи.

Да, пожалуй, в следующий раз, но только после трехдневного поста и десятимильной пешей прогулки.

Вторую часть гастрономического экскурса пришлось несколько отсрочить по причине прохождения профессором Режи ежегодного восстановительного курса. Две недели он воздерживался от излишеств, ограничивался трапезой из трех блюд вместо обычных пяти и промывал печень минеральной водой. Обновлял свои системы функционирования организма.

Отметить окончание курса он предложил ланчем в дорожном ресторане под названием «Ле бек Фин» и приказал мне прибыть туда без четверти двенадцать, не позже, иначе есть риск остаться без столика. Найти кабачок несложно, двигайтесь по RN7 на Оргон, увидите неимоверное скопление всякого большегрузного транспорта — туда и сворачивайте. Фрак-пиджак не обязателен. Жена моя, однако, проявила благоразумие и осталась караулить уровень воды в бассейне.

Когда я прибыл, на стоянке у ресторана действительно скопилось множество фургонов и фур, уткнувшихся носами в стволы деревьев, чтобы изловить крышами кабин хоть какое-то подобие тени. Полдюжины тягачей, груженных легковыми авто, уткнулись нос в хвост, образовав длинную колбасу. Опоздавший свернул с дороги, протиснулся к самому входу и замер, облегченно зашипев пневматикой. Водитель вылез из-за баранки, с удовольствием прогнулся, повторяя изгибом позвоночника роскошную выпуклость живота.

У стойки бара многолюдно, шумно. Крупные мужчины, густые усы, большие животы, громкие голоса. Режи уже здесь, в углу, на фоне столь солидной публики он чуть ли не тростиночка. Одет Режи по-июльски, в беговых шортах и жилетке, на запястье болтается сумка.

— Salut! — Он дососал свой пастис и потребовал добавки. — Здесь все иначе, так ведь? Не как у Иели.

Разумеется, иначе. Над стойкой, влажной от тряпки, которой мадам постоянно ее протирает, висит объявление: DANGER! RISQUE D'ENGUEULADE! — берегись бранных словечек. За открытой дверью, ведущей к туалетам, виднеется другое: DOUCHE, 8 FRANCS. [177] Кухни не видно, но она объявляет о себе бряканьем сковородок и запахом томящегося на жару чеснока.