— "А мой ли родич там лежит?" — смельчаков, кои усомнились бы, что-то не встречал. Так рождается недоверие к "могилам неизвестных солдат". И сама идея "неизвестного солдата" о многом говорит…

— О чём именно?

— Что-то мозги твои "клинит": когда тебя тянут воевать — ты известен, а потом почему-то "теряются" твои останки… Похоже на потерю малоценной вещи… Хочешь быть "потерянным"?

— Согласен, что-то в этом есть…

— Для полноты ощущений нужно ещё одну могилу устроить…

— Какую?

— "Покалеченного солдата". Вами покалеченного. Такой могилы ещё нет, но она просится на главную площадь стольного града. На место мавзолея…

Почему за этой тварью всегда остаётся "последнее слово!?

Глава 27.

Короткая, но крепкая глава о взятке.

В совсем недавние времена в отечестве нашем, без горя и печали жила и процветала Взятка. К основной теме рассказа Взятка не имеет никакого отношения, и упоминается потому, что об этой милой особе сегодня много разговоров ведётся. Везде, где можно. Но пока только разговоры.

Взятку мы упоминаем между делом. Год рождения отечественной Взятки неизвестен. Совместно мы думаем, что Взятка родилась раньше, чем на Земле появились люди.

Не взирая на приличный возраст, Взятка остаётся молодой, крепкой, непобедимой и до сего времени. Несокрушимой, Твёрдой и Всесильной!

Знатоки утверждают, что "Коррупция" — это наша старая и надёжная, отечественная Взятка, сделавшая дорогую "пластику" за "бугром".

Не знаю, что такое "имидж", но думаю, что этот чужак находится на складе "ненорМАТивной лексики". К тому же меня, как любителя, но не знатока родного языка страшно бесит, злит и обижает чужое слово "Коррупция", кое забрело к нам в определённое время из-за кордона.

— Бес, как думаешь, после "перемены гражданства" Взятка стала иной? Мягче? Или жестче, злее? Родной и любимой, как и прежде? Привычной и понятной нам? Чтимой и уважаемой?

— Заблуждаешься! Ваша Взятка и Коррупция — "сёстры близнецы". Их в древние времена разлучили, и, понятное дело, выросли они каждая в своём месте. Коррупция — закордонная особа, поэтому она культурнее, изящнее и "более полно соответствует духу времени". Родная и привычная Взятка была мелкой и старомодной, поэтому и не выжила. "Не адаптировалась к веяниям нового времени". В смерти Взятки повинны и ваши речевые обороты: это они привели Взятку в состояние "тоски и забвения".

Но чтобы жизнь не остановилась, вас, "осиротевших", взяла под свою "ферулу" заграничная Коррупция: без помощи "сестры" вы бы не выжили. Когда даёшь взятку, то таким манером как бы оцениваешь взяточника: "сколько ты стоишь, сука"? Понять не могу: почему и зачем у вас периодически "объявляют войну" Коррупции!?

Глава 28.

Прогулка к ариям на корове.

У оккупированных граждан "страны советов" была забавная ситуация, о которой не подозревали: общались с арийцами, иногда весьма близко, но даже и не догадывались об этом.

И так всегда: в начале вижу события, а потом приходит их понимание, но чтобы наоборот — такого не случалось ни разу!

О том, что оккупанты были арийцами — об этом знали единицы, а вот что арийцами могут быть не только одни немцы — об этом в "стране советов" могли знать только умные и осторожные люди.

— Умные люди у вас всегда осторожны. Во всём. Поэтому и выжили. Все, кто сейчас жив — это "потомки осторожных людей". Осторожность передали с генами потомкам.

— И какие они, в твоём представлении, эти "умные люди"?

— Каких-то чётких критериев для определения ума не существует. Если, повторяю, ложкой с кашей вместо рта не целишься в ухо — ты уже умный!

— Хорошее объяснение ума! У нас и грамотные ничего не знали об ариях. И только через четыре года после окончания Большой Войны, учитель истории, думаю, что с большим риском для себя, однажды совсем немного рассказал об арийцах. Это был первый и удивительный учитель истории. Его уроки, как принято говорить, "проходили на одном дыхании": так было интересно! Историк никогда не пользовался учебником, но рассказывал удивительные вещи красиво и понятно, часто не придерживаясь рамок темы. Сорок пять минут урока хватало, чтобы потом не заглядывать в учебник: без него запоминалось.

Время было послевоенное, "свежее" поэтому об арийцах отзывались презрительно, но не все, а те, кто считал себя крепко пострадавшими от них. Случаи, когда без "арийцы" было не обойтись, сдабривались словом

"якобы": "якобы" когда-то существовал такой народ, якобы арии были сильными, могущественными, мудрыми и талантливыми.

А послевоенные арийцы, немцы то есть, совсем и не арии, "самозванцы" они, поэтому потерпели поражение от не арийцев, а посему не могли быть положительными ни с какой стороны!