Я благодарно улыбнулся, слегка хлопнув его по спине. Пара солдат, ехавшие рядом снами, в знак согласия закивали головами. Как ни странно, но мне стало легче. Вскоре показался покосившийся забор недалеко от дороги. Ворота, почерневшие от времени были распахнуты. Во внутреннем дворе стояло несколько лошадей, а над срубом вился дымок.

— Надеюсь, найдется место, куда можно будет прислонить свой зад — проворчал Армур недовольный тем, что мы оказались не одни в этой глуши.

Въехав во двор, мы обнаружили, что за нами внимательно наблюдают. Двое вооруженных людей осторожно вышли из-под навеса, служившего конюшней, и приблизились к нам. В сгущавшихся сумерках я разглядел на них куртки своего родного полка. Кряхтя, я слез с коня и шагнул навстречу уже улыбавшимся сослуживцам. Пожав им руки, я внимательно посмотрел на них, стараясь вспомнить их лица. У парней память оказалась лучше.

— Ты из роты Азуры! — высокий с перебитым носом здоровяк хлопнул меня по плечу. Шлем болтался у него на поясе бряцая при каждом движении. Голова была повязана черным, рваным платком, из-под которого выбивались спутанные седеющие волосы.

— Точно — кивнул я, глядя на его лейтенантские нашивки — а вот вас, парни, я, что- то не могу вспомнить.

— Я бы и тебя, не вспомнил, если бы не твои приключения с Доротеей на болоте — он состроил опечаленную физиономию — проклятая ведьма! Но мы ей сиськи-то по любому прижмем. Не сейчас так позже! И никто ей не поможет. Ни стены Рабле, ни чертовы наемники!

— Это точно — хохотнул его друг, глядя как мимо нас с мрачными лицами проходят Армур и его люди.

— У вас тут дозорный пункт? — рассеяно спросил я, переваривая сказанное этими ребятами. Фраза о стенах Рабле мне не понравилась. Очень не понравилась!

— Да какой там! — отмахнулся здоровяк — кстати, — опомнился он — меня зовут Хадсилимб, лейтенант третьей роты. Наверняка вспомнишь!

— Угу — подозрительно кивнул я, силясь запомнить его имя.

— Ты насчет имени напрягся? — хохотнул он — плюнь! Девять из десяти мое имя забывают через несколько фраз. Зови меня просто Хад. Так проще. А вот этого рыжего зовут совсем просто — Бертир.

Я кивнул, чувствуя, что уже устал от гостеприимства Хада.

— Может, пойдем в дом — попытался предложить я.

— Да нет, нам тут ещё больше часа болтаться — мотнул головой Бертир.

— А ты давай, конечно — Хад наконец, отстегнул свой шлем, и положил его на край колодца — подкрепишься, выпьешь. Там и из твоей роты парни есть.

Я кивнул, и, поднявшись по перекошенным ступенькам, толкнул тяжелую дверь.

В нос ударил стойкий запах вина, горящего жира вперемежку с чесноком и проклятым жевательным табаком. Пройдя темным, узким коридором, я оказался в комнате, где посередине стоял массивный стол, у противоположной стены лениво горел, потрескивая поленьями покосившийся и дымящий во все стороны камин. У стен были набросаны соломенные тюфяки, где уже разместилась часть людей Армура. Сам он сидел за столом и сосредоточенно разливал из огромного бурдюка вино, по кружкам. Посередине стола располагался огромный железный поднос, на котором дымился жирный гусь. Кроме него и двух парней из патруля за столом сидели четверо солдат из гвардии. Одного я узнал сразу.

— Расмус! Черт! — радостно вскрикнул я.

Мой друг обернулся и, увидев меня, вскочил из-за стола, сграбастав меня в свои железные объятия.

— Слушай Риттер, да ты заматерел! Бородатый бандит! — весело произнес он, разглядывая мою небритую физиономию.

— У всех нас рожи будь здоров — подал голос один из гвардейцев.

— Давай, садись! Сейчас как следует, выпьем! Расскажешь как ты! Какие девочки в Йерварде?!

При этих словах у меня в памяти всплыла только одна «девочка». Гневная тирада госпожа Флюкеске, обвиняющая меня во всех мыслимых преступлениях, и её почти осязаемое отвращение ко мне. Это воспоминание отразилось на моем лице.

— Видно парню не перепало ни одной сладкой ночи — усмехнулся офицер, отрезая дымящийся кусок от гуся, обильно облив жиром стол. Этого я знал — командир отряда разведчиков, приписанной к полку «Скорпион», лейтенант «Ледяной», усатый мрачного вида парень, имени у него просто не было, или мне не довелось его услышать. Он посмотрел на меня прищурив глаза.

— Давай, парень садись. Меньше стесняйся — больше пей!

Отстегнув ремень, и бросив свою амуницию возле стены, я опустился на грубые доски, заменявшие здесь скамьи.

Разлив по кружкам розоватую жидкость, мы грохнули ими, расплескивая вино. Я жадно выпил почти полный стакан. После чего, взяв кусок мяса, я с жадностью откусил изрядную его часть. Оказалось, что я был чертовски голоден!

Помимо Расмуса, «Ледяного» и Армура, напротив меня сидели Монк, капрал из нашей первой роты и сержант Негл из полка «Эдельвейс». Докончив свою порцию вина, Монк оглядел нас, а затем вернулся к прежнему разговору, который прервался при моем появлении.

— Говорю вам, тут заварится такая каша, что все предыдущие кампании покажутся нам прогулкой по летнему саду — Монк сам налил себе вина и сделал большой глоток из своей кружки.

— С чего ты взял? — «Ледяной» посмотрел на своего товарища — по мне так мы уже сломали им хребет у «Развилки».

— Ты знаешь кому вчера «Оборотень» выпустил кишки у казарм старого лагеря?

— Какому-то грязному наемнику — прогудел «Ледяной» с хрустом кусая головку чеснока.

— Это политика! Неужели ты не видишь последствия этого убийства!?

— Монк! — лейтенант уставился на капрала осоловевшими глазами — Я похож на человека, интересующегося политикой?

Мгновение мы все смотрели на него, а потом дружно расхохотались. Когда смех немного поутих я спросил Монка, что это за история с наемником.