Шрифт:
…Вокруг была темнота; где-то впереди горела одинокая свеча.
Стелла сидела на корточках, держа перед собой меч. Всё её тело тряслось, а пальцы судорожно цеплялись за рукоять. Казалось, кто-то хотел отнять у неё меч.
Свеча погасла, и принцессу накрыла волна ужаса. Нет, здесь не было чудовищ, только одна темнота, непроглядная темнота.
Руки уже не сжимали меч, он исчез.
Её обдувал холодный ветер. Ноги предательски дрожали и отказывались держать её, и девушка вынуждена была сесть на холодную землю.
И тут появился голос. Она так и не поняла, женский он был или мужской.
— Чего ты боишься? Смерти? Но она — всего лишь начало жизни. Без жизни нет смерти, без смерти нет жизни. Из праха вырастет дерево, дерево накормит мать, которая даст жизнь ребёнку. Как видишь, смерть — это тоже жизнь. И ее нет…
— То есть как, нет? — удивилась Стелла. — Ведь все…
— И что? Кто все? Да, смерти нет, потому что у неё нет обличия. Есть только миг. И два слова: всё и ничего. Есть пустота, горечь… и крик, тонущий во тьме, где никого не было, нет и не будет. Никогда.
— Вот и всё, — рассмеялся голос. — Вот и вся смерть. А вы думаете, что это кто-то или что-то. Разве не смешно?
К счастью, этот сон больше не повторялся, и Стелла благополучно вычеркнула его из памяти.
Странное дело, они пробыли в этой школе минимум месяц (так им обоим показалось), а ни погода, ни природа ничуть не изменились, словно время остановилось на сентябре месяце. Когда Стелла поделилась своими соображениями с Фельгелем, тот лишь улыбнулся, как будто что-то знал. Выяснять, что именно, девушка не стала — всё равно бесполезно.
Отъехав на некоторое расстояние, принцесса обернулась — странного селения, в котором жил Фельгель, не было. Она приписала это игре воображения и яркому солнцу, бившему прямо в глаза.
Глава VIII
Медленно сгущались сумерки; редкие кусты мелькали вдоль дороги. Сама проезжая часть, вопреки опасениям и прошлому опыту, была не так плоха, но сильно разбита. Вдоль обочины пролегла неглубокая колея от колёс повозок.
Добис остался позади, на северо-востоке, но страх перед Маргулаем не прошёл. Это была его территория, его существование незримо ощущалось во всем, даже в пустынности этих мест. Ни харчевен, ни деревень — ничего, что указывало бы на присутствие людей.
— Никогда бы не подумала, что буду так близко от пасти зверя, — прошептала Стелла; теперь она боялась говорить громко.
— Ты о Маргулае?
— Да. Если он захочет, то с лёгкостью найдёт нас, а потом прикажет убить.
— Но пока он этого не сделал.
— Просто выжидает: он опытный охотник.
— Но, бывает, зверь умудрятся перехитрить егерей.
— А ведь он тоже зверь, и я начала свою охоту раньше.
— Расставила красные флажки? Но он не волк, он их не боится.
— Это его право. Знаешь, я бы не заезжала в Фарендардуш-Гард. Говорят, это новый Ленс.
— Вот ещё! — хмыкнул принц. — Просто дрянной городишко. Я был там однажды по пути в Лиэрну. Давно это было, лет десять назад.
— И что ты там делал?
— Остановился на ночлег. Нам нужно было заехать кое-куда…
— И куда же? — лукаво улыбнулась принцесса.
— Неважно, — ушёл от ответа Маркус и поспешил добавить, предупреждая дальнейшие расспросы: — Мне там не понравилось.
— Почему?
— В городе живут одни колдуны.
— Тут поговаривали о какой-то Гаяре… — в задумчивости пробормотала Стелла. — Она якобы прожила в Фарендардуш-Гарде до ста двадцати лет.
— Она умерла?
— К счастью, да. О ней плохо отзывались.
— Неудивительно. Чего ожидать от колдуньи?
Помолчав, принц спросил:
— Как ты думаешь, в этом городе тоже побывали сварги?
— Кто их знает? Но я склоняюсь к демонам Шелока.
Лошади заволновались. Лайнес остановилась и шумно втянула в себя воздух.
— Кто-то идёт или едет. И этот кто-то — не добрый фермер, — прошептала принцесса.
Друзья поспешили скрыться за придорожным кустарником: подобные встречи редко бывают приятными. Хорошо, что в это время года быстро темнело.
Показался всадник на гнедом монтене в длинном плаще с капюшоном; он пристально вглядывался в полумрак, словно ища кого-то. Он ехал очень медленно, и, казалось, прошла целая вечность, пока незнакомец исчез за горизонтом.