— Куда Вы меня тащите? Пустите, мерзавцы! — Принцесса отчаянно кусалась и царапалась — отныне это было ее единственным оружием. — Я хочу ехать только на Лайнес, я никуда не поеду без неё!

— Хотите Вы этого или нет, мы с Вами отправимся в Добис, и, боюсь, Вам придётся расстаться со своей лошадкой, — ухмыляясь, заметил Кулан.

Он ловко ухватил её поперёк талии и, пресекая все попытки вырваться или дотянуться до какого-нибудь оружия, разлучил с лошадью. Стелла продолжала отчаянно брыкаться даже тогда, когда оказалась поперёк его седла со связанными руками.

Как она их всех ненавидела, как хотела выцарапать всем им глаза!

— Да Вы настоящая кошка! — усмехнулся Кулан. — Придётся связать Вам не только руки, но и ноги. Мне, конечно, без разницы, но, по-моему, приятнее сидеть, чем болтаться на лошади, как ковер.

Великий Амандин, как же ей противно было сидеть связанной на тёмно-гнедом монтене впереди слуги Маргулая, слушать его ехидные замечания, терпеть многочисленные беззастенчивые взгляды! Но ей пришлось смириться, проглотить обиду, принять, как неизбежное, как непреложную данность.

Всадники выехали на дорогу и повернули к Добису, прихватив с собой ридогов.

Маркус остался лежать на траве. Над ним понуро склонил голову Лерд — его милостиво оставили слуги Маргулая. «Пусть убирается к себе, в Джосию!» — бросил по поводу принца Кулан.

Когда они отъехали на порядочное расстояние от озера, Кулан снял с головы капюшон. Принцесса, сидевшая к нему боком, зажмурилась, ожидая увидеть такое же безобразное лицо, как и у того существа, которого она убила, но ошиблась. Лицо Кулана было человеческим, не страшным, хотя и не слишком приятным: кожа у него была бледная, с оливковым отливом, сквозь неё проступали широкие скулы, переходившие в острый подбородок.

— Мой хозяин мечтает Вас снова увидеть, принцесса. — В его голосе сквозила ирония. — Надеюсь, встреча будет приятной для обеих сторон.

— А по какому праву Вы смеете так со мной разговаривать? — возмущенно начала девушка.

— По праву командующего войсками моего господина, — он не дал ей закончить.

— Так у него целая армия! Сколько же их? — ужаснулась она и вслух спросила: — Как Вы намерены со мной поступить?

— Отвезти в Добис. Там Вашу судьбу решит всесильный Маргулай.

Всё внутри у неё обдало холодом. Теперь она точно пропала.

Медленно опустился подъемный мост, промелькнули угрюмые сторожевые башни по обеим сторонам ворот, и Стелла увидела стены, однообразные, пугающие, давящие стены, толпы маргинов, слуг, или, вернее, демонов Маргулая, в тёмных плащах с капюшонами (именно у них были бычьи черепа вместо лиц) и… пустоту. Вернее, она её не видела, а слышала, ощущала всем телом.

Это был мёртвый город, город, подчинённый строгой военной дисциплине. Вытянувшиеся по струнке однотипные дома, словно ощетинившиеся острыми углами, выступами и глухими заборами, узкие мощёные деревянными шашечками улочки, немного расширявшиеся у перекрёстков, редкие чахлые деревья возле общественных колодцев — и ни одного яркого пятна, ни одного живого существа, кроме маргинов, монтенов и ридогов.

По мере приближения к центру улицы становились шире, а дома — разнообразнее и выше; появились кованые ограды, из-за которых робко выглядывали кроны деревьев. Эта часть города была «веселее» предыдущей, да и улицы стали оживлённее, но всё равно они не могли исправить общего впечатления о Добисе — городе давящей скорби о жизни и радости.

— Вероятно, сады здесь разрешено иметь не всем, — подумала принцесса, рассматривая претенциозное произведение садового искусства за очередной ощетинившейся оградой, плавно переходившей в каменную стену. А вот и садовник — стоит на коленях и, закатав до локтей рукава, колдует над клумбой с поздними цветами. — У бедных — ни травинки, а у богатых…

Она вздохнула и отвела взгляд.

— О чём вздыхаете? О своей судьбе?

— Нет, — сдерживая гнев, ответила девушка, — мне просто жаль жителей Добиса. Они так несчастны…

— По-моему, они должны быть счастливы. Во всяком случае, для них созданы все условия для счастья.

— Неужели? И что это за условия? Я что-то их не вижу. Конечно, может, они скрыты от любопытных глаз за глухими стенами, но на первый взгляд себя никак не проявляют. Так в чём заключается счастье этих загнанных за заборы людей?

— Они живут в Добисе — столице будущего государства великого, могучего, мудрого, справедливого и непобедимого Маргулая.

— Это он велит так себя называть? Витиеватое имя с обилием ложных качеств. Он сам их сочинил, или подданные его ими наградили? Мне кажется, его имя нужно укоротить чем-нибудь остреньким.

— И чем же? — прищурился Кулан.

— Например, мечом.

— А если от этого его имя сделается еще длиннее?

— Каким бы длинным оно ни было, для меня его сущность заключена в двух словах: мерзопакостный колдун.