— Лишь бы Господь смилостивился над нами! — прошептала Жанна.

Он хотел поцеловать её, но она пугливо отшатнулась, вспомнив об омерзительной сцене в зале. Во дворе послышались чьи-то голоса. Баронесса вздрогнула и быстро скрылась за дверью.

— И принёс же кого-то чёрт! — пробурчал Леменор. — А она мне даже «до свидания» не сказала…

Он ожидал от этого свидания гораздо большего. В конце концов, сколько можно сюсюкаться с ней, заверяя, что он ещё и ещё будет просить её руки у барона! И зачем только он с ней связался? Столько девушек вокруг; есть и красивее, чем она… Но, к несчастью, в домах у большинства из них живёт куча братьев, чья раздутая до непомерных размеров гордость не потерпит родства с Леменорами. Если бы у отца были сундуки золота или хотя бы сотни акров плодородной земли, заселённой работящими крестьянами, то тогда бы дело сладилось. А так…

И угораздило же его предков так поздно обзавестись титулом, а его — влюбиться и признаться в этом Жанне! Самомнение Артура и его врождённое стремление к почестям никак не могли примириться с реальностью. Какое-то крошечное поместье и фамильный замок с обилием пыли и сундуков со старым платьем — это так мало для баннерета Леменора. Ему хотелось давать пиры на всю округу, по праздникам есть из серебряной посуды, с ледяным спокойствием замечать завистливые взгляды мелких землевладельцев… Судьба горько посмеялась над ним, позволив родиться в Леменоре!

Его начинала тяготить любовь к Жанне Уоршел. Нет, он ещё любил её, но не так пылко, как прежде. Да оно и не удивительно — тогда Артур был восторженным мальчиком, совсем недавно произведённым в рыцарское звание, а теперь стал закалённым в боях воином, настоящим мужчиной. Ему мало было клятв и страстных признаний; любовь требовала логического завершения или хотя бы сладостных мгновений обладания, а ни того, ни другого всё ещё не было. Любовь постепенно начинала угасать; в ней появились нотки досады и скуки. К тому же, Леменор завёл себе новую любовницу.

Покончив с дневными делами, Джуди опрометью бросилась за ворота: возле деревенской харчевни её поджидал Метью.

— Я погляжу, ты не больно торопилась! — заметил он.

— А куда торопиться? Если сохнешь, то и день под дождём прождёшь. Что, опять с пустыми руками пришёл?

Они вышли на околицу. Джуди присела на деревянную ограду и надула губки. Ей нравилось мучить парней, смотреть, как они с трудом подбирают слова для оправдания. А уж для извинений всегда повод найдётся, а не найдётся, так она придумает.

Метью улыбнулся и протянул ей пёструю ленту. Служанка повертела её в руках и вплела в волосы.

— Ну? — Он присел рядом с ней.

— Что «ну»?

— А поцеловать?

— И так хорош!

— Джуди, неужели ты меня не любишь?

Джуди вздохнула и чмокнула его в щёку.

— Э, так не пойдёт! Так только стариков целуют.

Он обнял её и крепко поцеловал в пухлые губки.

— Экий ты скорый! Наш пострел везде поспел! — Служанка оттолкнула его и встала; щёки её пылали. — Ты бы к дяде моему сходил. Давно пора!

— Зачем к дяде? — опешил Метью.

— Руки моей просить. Или ты так, погулять только? Учти, моя Рут безотцовщиной не будет!

— Ну, жениться-то я не против, но чтобы так…

Оруженосец поднял что-то с земли и, насвистывая, зашагал прочь.

— Куда это ты собрался?

— Пойду, поищу себе девушку посговорчивее.

— Ах ты, шельма, чтоб тебе на конюшне задницу расписали! — Джуди рассердилась не на шутку и принялась потчевать дружка самыми отборными ругательствами.

Вот так всегда! Найдёшь парня, время на него потратишь, с животом положенное отходишь, подружкам всем растрезвонишь, что скоро замуж выйдешь, будешь жить припеваючи и на них сверху посматривать — а он хвост трубой и к другой! Выставит тебя полной дурой, даже самой тошно станет… Нет уж, пусть с самого начала катиться ко всем чертям!

— Чего ты так раскудахталась? Ну, куда я от тебя денусь? — Метью вернулся и попытался обнять её, но получил оплеуху.

— Больно ведь! — Он потёр рукой щёку. — Было бы за дело, а то…

— А разве не за дело? Кто сейчас меня здесь бросить хотел?

— Думай, что хочешь, но знай, что мне никого, кроме тебя не надо.

Служанка успокоилась, ласково взглянула на Метью и спросила:

— И за что только я тебя люблю?

— Когда любят, не спрашивают.

Оруженосец обнял подругу и поцеловал в щёчку. Она не сопротивлялась, но на поцелуй не ответила.

— Какая же ты у меня сладкая, Джуди, — прошептал он, — прямо чистый мёд!