— Да? — бесцветно спросила Любушка. — Что ему было нужно?

— Опять расспрашивал насчет того типа, что стрелял в нас.

— В Петю…

— Не обязательно. Он мог целиться в меня или тебя и промахнулся. Бред, конечно, я согласен… Почему ты не в постели?

Она оперлась о его руку и сказала, опустив голову:

— Отвези меня на кладбище.

Сквозь голые ветки дубов и кленов светило равнодушное солнце. Под ногами, стоило свернуть с центральной аллеи, стало слякотно, пахло гнилью и перепревшими прошлогодними листьями. Высокую ограду и черную плиту еще покрывали венки и цветы — свежие, Вадим Никанорович распорядился выбросить старые, с похорон, и купить новые, в магазине Благолепова, что на Васильевском. Любушка положила свой букетик, повернулась к Николеньке и спросила:

— Что это за человек вон там, у склепа? Кажется, я видела его раньше.

— Инженер с судоверфи, знакомый Вадима Никаноровича.

— Он был на похоронах?

Николай пожал плечами:

— Не помню. Да что тебе до него?

Она зябко поежилась.

— Я стала слишком мнительной. От каждого куста шарахаюсь. Померещилось, будто он следит за нами.

«Инженера с судоверфи» звали Всеволод Лебединцев — Николенька поостерегся называть Любушке настоящее имя. За месяц до этих событий он принял на себя руководство Летучим северным отрядом и стал называться Карлом…

Они с особой тщательностью готовились к этому покушению. Для всех членов «боевки» успех или провал дела означал одно — жить или умереть организации. От запланированного взрыва здания Государственного совета пришлось отказаться: план стал известен охранке загодя, за несколько недель (главный провокатор, «агент номер один» Евно Азеф, фактически стоявший у руля террора, работал в те времена особенно вдохновенно). Все до одной конспиративные квартиры были наглухо блокированы. Оставшиеся на свободе руководители высказывали мысль об отказе от активной работы, приток в партию новых сил приостановился…

— Ты должна подумать, — в который раз повторил Николенька, пытливо вглядываясь в лицо спутницы, — они прогуливались по Невскому, пожалуй, впервые после того, как Люба оправилась от болезни.

— Я подумала. — Она подняла глаза к небу, с наслаждением ощутив промозглую ветреную сырость, хотелось идти вперед, сквозь ледяной ветер, сквозь саму Смерть… — Ты не понимаешь. Я никогда не делала… Даже и не пыталась делать ничего полезного людям. Мне доселе было незнакомо это ощущение. А в поезде…

— Ты поступила очень смело, — уважительно сказал он. — Фактически ты спасла мне жизнь…

— Мне этого мало. Мало, мало, я хочу большего! И я ни за что не отступлюсь. Я привыкла добиваться того, чего желаю.

— И чего же ты желаешь? — с улыбкой спросил Николенька.

И услышал ответ:

— Быть среди вас. Неужели это так трудно?

— Сейчас — очень трудно, — признался он. — Все напряжены и растеряны, все подозревают друг друга. Тебе предстоит нешуточная проверка.

Несколько секунд Любушка обдумывала услышанное. Потом осторожно спросила:

— Скажи, смерть Сони как-то связана с тем, что происходит в вашей организации?

— Почему ты так решила?

— Не знаю. Ощущение: тот человек на кладбище, убийца, стрелявший в нас на вокзале, господин, которого арестовали в поезде… Мне кажется, все это звенья одной цепи.

— Софья Павловна была ни при чем, — медленно проговорил Николенька. — То есть она не была одной из нас.

— А Вадим Никанорович?

— Он, как говорится, «сочувствовал», но тоже не был посвящен ни во что серьезное. Просто иногда помогал нам деньгами, и его особняк использовался для конспиративных встреч. По-моему, именно в этом была наша ошибка.

— Что ты имеешь в виду?

Он молчал долго — целую минуту. Потом, решившись, выдал:

— Среди нас действует провокатор.

Любушка остановилась, пораженная.

— Но как…

— Он наверняка один из членов организации, много раз бывал на наших собраниях. Софья Павловна была сторонним человеком, но она могла что-то заметить, возможно, не придав этому значения.

— А убийца придал, — прошептала Любушка. — Он не мог допустить, чтобы мы приехали, — Сонечка рассказала бы о своих подозрениях.

— Нет, — отверг эту мысль Николай. — Кое-кто из наших членов имеет контакт в полицейских кругах. Ему удалось выяснить… Словом, Софья Павловна умерла раньше, чем в нас стреляли на вокзале.

«В меня, — мысленно поправился он. — Петю он задел случайно, а пуля предназначалась мне: Яцкевич мне поручил его ликвидацию. А я всего лишь должен был передать оружие и потом забрать. Если бы не Любушка…»

— Следственный эксперимент? — Следователь нахмурился, полез в стол, кинул в рот таблетку, пояснив: «Сердце жмет», запил водой из графина. — Вообще-то я думал над этой идеей… Чего вы хотите достичь?