— Хм… — Миша размышлял, нахмурившись. — Это все?

— Нет, — сказал я. — Еще Шашлык сказал, что это месть хозяину лодки за то, что он с него, с Шашлыка, долг взыскал. Шашлык ведь всем должен, его и били тут, и всякое бывало. Когда они ушли, мы перепрятали лодку и решили, что утром поедем искать ее хозяина. Но видно, они ее опять нашли — в том месте, куда мы ее отогнали!

— А почему вы хотели найти хозяина? — спросил Миша. — Почему сразу не погнали лодку сюда?

— Мы хотели это сделать тихо, чтобы лодка нашлась, но чтобы при этом Шашлык с Чумовым лишний зуб на нас не имели, — объяснил я. — Они ведь придурки полуотмороженные. Мы бы показали хозяину, где его лодка, но воров он бы выследить не сумел. Нам так спокойней.

— Понимаю… — кивнул Миша. Он думал о своем. — Насчет Чумова я без понятия. Видно, кто-то из мелких хулиганов, надо бы у милиции спросить… А Шашлык… Он проходил в деле об убийстве Коня как близкий родственник убитого. Владимир Шлыков по кличке Шашлык, так?

— Так, — подтвердили мы.

Миша вздохнул и уселся на перевернутый ящик.

— В общем, Шашлыка я припоминаю, — сказал он. — Хиловатого сложения. А этот Чумов, он покрепче его будет или как?

— Да приблизительно такой же, — сказал я. — Даже еще поменьше. Словно… ну, такой усохший или съежившийся.

— Понятно. — Миша кивнул, продолжая размышлять. — Дело в том, что лодку видели под утро, и в ней сидел один человек — причем сложения Птицына, а не Шашлыка или Чумова.

— Видели — и рассказали? — удивился Ванька.

— Ты о чем? — не поняла Фантик.

— Ну, тут среди местных предпочитают язык за зубами держать, если что и видели, — объяснил я. — Странно поэтому, что разговорчивый свидетель нашелся.

— Его видел водный патруль, поэтому мы и узнали, — сообщил Миша. — Так бы, конечно… — Он опять вздохнул. — Его лодку легко опознать, потому что она больше других. Их насторожило, что он идет очень тихо, на веслах, не включая мотора, и что не поставил брезентовую каюту, как обычно. С каютой ее вообще нельзя было бы перепутать ни с какой другой. Вот и получается, что, во-первых, он старался лишнего шума не производить и, во-вторых, сделать лодку хоть сколько-то похожей на все другие. Патрулю это показалось немного подозрительным, но они не придали этому особого значения. Уже потом, узнав о краже, сообщили нам…

— Но на лодке, когда мы ее нашли, не было ни каюты, ни мотора! — заявил Ванька.

— Птицын тоже утверждал, что если его лодкой кто и воспользовался, то сборную каюту и мотор этот человек взять не мог, — проговорил Миша. — Мол, лодку он безбоязненно оставляет на берегу, потому что все его знают и спереть лодку никто не рискнет, а вот каюту и мотор все-таки запирает в гараже. Вещи ценные, и украсть и продать их легче, чем лодку… Смотаться в соседний городок на толкучку — никто никаких следов не найдет. А лодку, мол, он всегда отыщет, пока ее будут выдерживать, чтобы разрезать на куски. Всем известно, что связываться с ним себе дороже.

— Но утверждать, что именно Птицын был в лодке, нельзя? — осведомилась Фантик.

— Нельзя. Но тогда получается, у Шашлыка и Чумова был сообщник, который и мог выдать себя за Птицына. И самое главное… Мы нашли в лодке видеокамеру!

— Самый ценный предмет — и бросили в лодке? — удивился я. — Куда мог случайно заглянуть кто угодно и попросту ее стащить, поняв, что это краденое и что Птицын — или кто там ее спер — жаловаться не побежит?

— Да, меня это тоже сперва смутило, — сказал Миша. — А теперь понятно. Возможно, этот человек, который был в лодке, специально проплыл поближе к водному патрулю, чтобы создать лишнюю улику против Птицына.

— А что говорит сам Птицын? — поинтересовался Ванька.

— Утверждает, что к лодке целые сутки вообще не подходил и даже не может сказать, на месте она была или нет. Мол, как вчера с утра уехал браконьерствовать, так в гараже не был до тех пор, пока милиция его утром не подняла и не потребовала взять ключи и идти в гараж, чтобы обыск проходил в его присутствии. Говорит, двух лисиц ему заказали, но заказчика он называть не будет, хоть режьте его!

— Скорее всего, он говорит правду, и, выходит, его можно отпустить, — сказала Фантик.

— Отпустить? — удивился Миша. — Во-первых, в браконьерстве он все равно сознался, так что пусть посидит, ему на пользу пойдет. Во-вторых, если его выпустят, Шашлык и Чумов могут переполошиться и уйти на самое дно. В-третьих, если его выпустить, а он найдет Шашлыка и Чумова быстрее нас…

Ведь какой-то слух пойдет, что мы их ищем, и он догадается что к чему. Представляете, что он тогда может натворить, с его-то приступами ярости? Словом, возьмем Шашлыка и Чумова, тогда и подумаем, как быть с Птицыным дальше. Кстати, я собираюсь на остров, навестить этих яхтсменов. Вернуть им видеокамеру, записать все их данные, побеседовать с ними на всякий случай. Может, вы подойдете к маяку, покажете мне то место, где видели Шашлыка и Чумова с лодкой, и то место, куда эту лодку перепрятали?

— Мы будем как раз в том месте, — ответил я, — ремонтировать старую лодку, которой хотим жизнь вернуть. Вы нас увидите, если будете плыть вплотную к берегу. Если объезжать остров слева, то это чуть не доезжая маяка.

— Я, пожалуй, переправлюсь на паромчике и пойду пешком через остров, — сказал Миша. — Как мне в таком случае вас найти?

— Тогда спросите смотрителя маяка. Он знает это место и просто рукой вам покажет. Оно совсем близко.

— Хорошо. — Миша поднялся с ящика. — Спасибо вам, ребята. До скорого.