В остальном к спорам с участием перечисленных лиц следует применять общие правила о подсудности, содержащиеся в ГПК (ст. ст. 117-121 ГПК).

Правовой статус государства в значительной мере предопределяется тем, что оно, будучи носителем суверенной власти, обладает таким специфическим качеством, как иммунитет, исключающий без согласия государства как предъявление к нему иска, так и исполнение вынесенного против него судебного решения.

Вместе с тем в юридической доктрине и законодательстве различных государств наблюдается двоякий подход к проблеме иммунитета.

Согласно одной, исторически более ранней, концепции (ее можно назвать теорией «абсолютного иммунитета») государство пользуется связанным с иммунитетом привилегиями вне зависимости от характера своей деятельности, иными словами, не только при выполнении функций публичной власти, но и в случаях, когда оно занимается предпринимательством.

С точки зрения, сформулировавшейся позже во второй половине XX века теории «функционального иммунитета» государство может ссылаться на иммунитеты лишь в связи с совершаемыми им публично-правовыми актами; осуществляя коммерческую деятельность, государство ставит себя в положение обычного предпринимателя и лишается льгот, обусловленных иммунитетом. Такая трактовка иммунитета получила отражение в нескольких международных конвенциях, в частности, в Европейской конвенции об иммунитете государства 1972 г., а также в национальном законодательстве ряда государств (например, в Законе США об иммунитетах иностранных государств 1976 г. и в английском законе об иммунитетах государств 1978 г.).

В нашей стране до недавнего времени доктрина и законодательство базировались на теории абсолютного иммунитета. Соответственно в силу ст. 435 ГПК РСФСР «предъявление иска к иностранному государству, обеспечение иска и обращение взыскания на имущество иностранного государства, находящееся в СССР, могут быть допущены лишь с согласия компетентных органов соответствующего государства».

Вместе с тем перевод нашей экономики на «рельсы» рыночного хозяйства влечет уравнивание правового режима различных организационных форм предпринимательской деятельности безотносительно к видам собственности, образующим их имущественную базу.

Не случайно ГК РФ 1994 г. предусматривает, что «Российская Федерация, субъекты Российской Федерации: республики, края, области, города федерального значения, автономная область, автономные округа, а также городские, сельские поселения и другие муниципальные образования выступают в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, на равных началах с иными участниками этих отношений — гражданами и юридическими лицами» (п. 1 ст. 124).

Логическим следствием этой нормы нужно считать и выступление государства в качестве истца или ответчика в юрисдикционных органах без каких-либо изъятий, вытекающих из иммунитета, который должен проявляться только при публично-правовой деятельности государства. Можно поэтому ожидать соответствующих изменений в гражданско-процессуальном законодательстве.

С иммунитетом государства как носителя суверенной власти связан и иммунитет его дипломатических представителей от уголовной, гражданской и административной юрисдикции. Согласно Венской конвенции о дипломатических сношениях 1961 г.1 «дипломатический агент пользуется иммунитетом от уголовной юрисдикции государства пребывания. Он пользуется также иммунитетом от гражданской и административной юрисдикции, кроме случаев: а) вещных исков, относящихся к частному недвижимому имуществу, находящемуся на территории государства пребывания, если только он не владеет им от имени аккредитующего государства для целей представительства; б) исков, касающихся наследования, в отношении которых дипломатический агент выступает в качестве исполнителя завещания, попечителя над наследственным имуществом, наследника или от законополучателя как частное лицо, а не от имени аккредитующего государства; в) исков, относящихся к любой профессиональной или коммерческой деятельности, осуществляемой дипломатическим агентом в государстве пребывания за пределами своих официальных функций».

Основные правовые проблемы, связанные с международным сотрудничеством в данной области, касаются, во-первых, исполнения судами нашей страны поручений иностранных судов, а также, соответственно, обращение российских судов с поручениями к иностранным судам, и, во-вторых, признания и исполнения решений иностранных: судебно-арбитражных органов на территории России.

В числе нормативных источников, регулирующих указанные отношения, следует, в частности, назвать Гаагскую конвенцию по вопросам гражданского процесса 1954 г., Нью-Йоркскую конвенцию 1958 г. о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений, договоры об оказании правовой помощи, участником которых является наше государство, ГПК (ст. ст. 436—437), как и ряд иных актов, например, Указ Президиума Верховного Совета СССР от 21 июня 1988 г. «О признании и исполнении в СССР решений иностранных судов и арбитражей», Постановление Президиума Верховного Совета СССР от 21 июня 1988 г.1 «О мерах по выполнению международных договоров СССР о правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам», Инструкцию Министерства юстиции СССР от 9 марта 1972 г. «О порядке оказания судами и органами нотариата СССР правовой помощи учреждениям юстиции иностранных государств и о порядке обращения за правовой помощью к этим учреждениям».

При этом нужно учитывать Закон РСФСР от 24 октября 1990 г. «О действии актов органов Союза ССР на территории РСФСР». В нем предусмотрено, что «акты органов СССР, изданные до принятия настоящего Закона, действуют на территории РСФСР, если они не приостановлены Верховным Советом РСФСР или Советом Министров РСФСР» (ст. 4).

В соответствии с Постановлением Верховного Совета РСФСР от 12 декабря 1991 г. «О ратификации Соглашения о создании содружества независимых государств» «на территории РСФСР до принятия соответствующих законодательных актов РСФСР нормы бывшего Союза ССР применяются в части, не противоречащей Конституции РСФСР, законодательству РСФСР и настоящему Соглашению» (ст. 2).

Обратимся теперь к проблеме исполнения российскими судебными органами поручений иностранных судов. Здесь, в свою очередь, возникает ряд вопросов:

1) об исполнении каких судебных поручений может идти речь;

2) в каком порядке поручения иностранных судебных органов доводятся до российских судов;

3) какими процессуальными нормами должны руководствоваться суды России при исполнении иностранных судебных поручений.

Перечень процессуальных действий, подлежащих выполнению российскими судами по поручению иностранных судов, содержится в ст. 436 ГПК и включает в себя «вручение повесток и других документов, допрос сторон и свидетелей, производство экспертизы и осмотр на месте и др.».