Шрифт:
* * *
В туристическом бюроВсе по карте разберут.Там придумают хитроЗанимательный маршрут.Доктор за ноги берёт,Доктор мне дает шлепок.И малютка-самолётПервый делает рывок.Дом родильный. ОтправнойПункт. Ночной аэродром.Вон созвездье надо мнойЗакачалось топором.И в пролет оконных рамНаливают синеву.По садам и по дворамЯ в коляске поплыву.А потом, большой совсем,В школу я иду пешком.Мне пройти кварталов семь,Каждый дом мне тут знаком.Погуляй, душа! ДышиСнежным светом января.Ах, как числа хорошиНа листках календаря!Но из школы в стон и плач,Как в поход, уходим мы.Очереди передачПод воротами тюрьмы.И, развеянные в прах,Полетим, унесеныНа телегах и возахПо обочинам войны.Путешествие моё!Карта времени в руках.То случайное жильё,То посадка впопыхах,Самолеты, поезда,Океанский пароход…Где ж она, моя звезда,И куда она ведёт?Над зеркальным черным льдомПолуночной вьюги свист.Бухта смерти. В Отчий домВозвращается турист. ПЕТРУШКА
* * *
Всё, кажется, в полном порядке.Не злюсь я на долю мою.Подстриженным деревом в кадкеУ двери вокзальной стою.В клоках паровозного дымаСнует по перрону народ.Иной пробегающий мимоМне в кадку окурок швырнет,Иль старую бросит газету,Иль кинет пустой коробок…Но вот уже слышится где-тоПоследний, прощальный звонок,И в арке ночного проломаВагоны исчезнут за тьмой.Одни уезжают из дома,Другие приедут домой.И мне бы усталые корниВ родимую землю уткнуть,И мне бы огонь семафорныйИ рельсовый сказочный путь.Узнал бы, как в деле проворенИ как беспощадно остер,Срубая деревья под кореньГуляет родимый топор. * * *
Так бывает, что от мыслей горькихМеста не могу себе найти.Пропадаю где-то на задворках.Сбился окончательно с пути.Впрочем, сокрушаться я не вправе:Есть домишко, есть лежанка, печь…Ну, а если возмечтать о славе —Можно храм какой-нибудь поджечь.* * *
Человек на дорогеВ римской тогеИль в рыцарском панцире,Иль в гимнастёрке,Иль оборванцемУбогимВ опорках…По сторонам — пожарища,Его провожающие.Что это — Рим,Подожженный Нероном,Иль это мы горимВ Киеве обречённом?Человек на пожаре.Медный блеск облаков.Написан сценарийДля всех веков.Дом, отпылавший факелом,Дымом квартал заволакивал.Мечутся по мостовойЛюди с жалкой поклажей.Ветер кривойКидается сажей.Рыцарь в броне,Что там погибло в огне?Герб родовой на стене?Или тот самыйШелковый шарф,Вышитый дамойПод звоны арф?Шла татарваГородищем спалённым,Сухая траваГорела по склонам.Что там в пылающей грамоте,Писанной на пергаменте?Я видел, как щебнем и прахомВалился очаг.Как люди стояли со страхомВ очах.Я на земном шареЖил и стоял на пожаре.Топот тысяченогийКатится по дороге.Точно земля задрожала,Громом потрясена.Что там — слоны АннибалаИль пушки Бородина?Ночью кошмарнойЗемлю трясет пальбой.Битва на МарнеИли Полтавский бой?Или персидский ДарийОт скифских бежит полков?Написан сценарийДля всех веков.Слышишь поступь солдата?Крови сегодня течь.Очередь автоматаИли короткий меч.Много войною взято,Да не велик итог.Высится над солдатомКрохотный бугорок.Вот он — огромный, тёмный,Головоломный провал.Наверно, уже не помнит,За что и с кем воевал.Были они да сплыли,Скошенные войной.Веточка на могилеЗазеленеет весной.Из времени, как из дыма,Выйдя шагом стальным,Солдаты проходят мимоИ снова уходят в дым.Человек на дороге.Гор потемнели отроги.А позади — стражаУ городских ворот.Ночью идти страшно,Но человек идёт.С родины изгнанный,В драной хламиде, замызганный,На берегу ДунаяСтоит человек, вспоминаяГород, солнцем обрызганный.Или в карете чёрнойСкачет из княжества,Пока не уляжетсяКакой-то скандал придворный.Берег уже отдалён.Встала волна-громада.А позади — Альбион,А впереди — Эллада.Или в вагоне,Иль в самолёте.И о погонеВетер поёт на высокой ноте.Или на пареЛихих рысаков.Написан сценарийДля всех веков.Некуда деться.А надо куда-нибудь деться.Что позади — Флоренция,Иль позади Одесса?И от грудного стукаВ мокрых глазах качанье.А позади — разлука,А позади — прощанье.А позади — застава,А позади — граница,И всё, что ты там оставил,Будет до смерти сниться!Люди уходят в дым,Тонут в дыму, седея.Снится одним — Крым,Снится другим — Вандея.Мне ж маячат во мракеБеженские бараки. * * *
У самого дома взъерошенным клёном,Мой день, ты ещё надо мною шумишь,И ты, моя улица, хламом зелёнымЗавалена вся от подъездов до крыш.Земля подо мною крутилась недаром:Нет-нет, да и свалит куда-нибудь вкось,Но хоть ускользала вертящимся шаром,А всё ж уцепиться за край удалось.И около красных заречных закатов,И рвов, и мостов, и холмов, и церквей,Меня в огороженный дворик упрятав,Бушуют косматые толпы ветвей.Кирпичные тучи из труб отработав,По целому небу костры разбросав,За длинным оврагом литейных заводовГрохочут и ночью и днём корпуса.Так что же — вот это моя усыпальница,Гробница моя и мой вечный покой?Вот этой землёй мое тело завалитсяИ станет когда-нибудь этой землёй?А там некрологом не очень подробнымПочтят на последнем газетном листкеИ сделают надпись на камне надгробномСовсем на каком-то другом языке.Мы пушкинским словом бездонно-хрустальнымЕщё и сегодня с тобою живём.Так что ж тебе делать со звуком печальным?Так что ж тебе в имени дальнем моём?Зачем же опять я над сеткой железнойТебе посылаю мой теннисный мяч,Мой стих отрешённый, мой крик бесполезный,Подхваченный ветром моих неудач?Так что же мне делать с моею печалью,Чтоб стать ей навеки печалью твоей?Куда я с моими стихами причалю?Скажи мне, куда я плыву без огней?А может быть — ветер попутный со мною,А может быть — я оседлаю волну,А может быть, я, как высокой волною —Высоким стихом до тебя доплесну!.. СЕМЕЙНЫЙ АРХИВ
Мне из Москвы писали(Участвовать пригласив),О том, что хранится в ЦГАЛИНаш семейный архив.Задуматься есть причина,Что там ни говори.Воображаю, как чинноВыглядит всё внутри.За стёклами в морозилкеХранится родитель мой,Положен с пулей в затылке.Дата: тридцать восьмой.А рядом с отцом на полкеЗаполнены все места —Сплетни и кривотолки,Доносы и клевета.В отделе того же годаХранится газетный крик.Вырезка — «Враг народа»Болтается, как ярлык.Тут же и комнатёнкаС полуслепым окном,Куда меня, как котёнка,Вышвырнул управдом.Наверно, среди архиваИм тоже место нашлось —Знакомым, что торопливоПри встрече глядели вкось.Тут даже оскал разъярённыйПса, угрожавшего мне,Которого вдоль перронаОхранник вел на ремне,Когда в товарных вагонах,Растянутых на версту,Гуртом везли заключенныхКуда-нибудь на Воркуту.И думали вы, что сунусьС воспоминаньями яВ архив, где хранится юностьРастоптанная моя? * * *
Вверху хрусталём и хромомВ антракте зажгли звезду.Раскланиваюсь со знакомымВ четырнадцатом ряду.А сцена пуста. Не там ли,Вперёд наклонясь чуть-чуть,Просил Офелию ГамлетВ молитве его помянуть?Я страх почувствовал некий,Что Гамлет просил о томУже в семнадцатом веке.Попросит в двадцать шестом.И перед этою тайной,Что столько веков живёт,Я — только совсем случайныйНезначащий эпизод,И что искусство мудрееВо многом жизни самой,И что костюм устареетНе гамлетовский, а мой.Что здесь, у самого краяСцены, живущей века,Зрителя я играю,И роль моя коротка. МАГАЗИН ИГРУШЕК
Магазин игрушек.Сколько погремушек!Прямо из окошек —Выставка матрёшек.Вон дрыгун, вон прыгун,На верёвочке вертун!Рядом с этим дрыгунцом —Пограничник с ружьецом.Вон пожарник в каске,Куколка в коляске.Крашеные кубикиДля дошкольной публики.А у самых у дверей —Деревянный воробей:Заведёшь ключом пичужку —Чик-чирик да скок-поскок.Продавец продаст игрушку,Запакует в коробок.Жизнь сегодня подытожа,Сделал вывод я один:Жизнь совсем была похожаНа вот этот магазин.Был дрыгун я, был прыгун,Был я по миру скакун,А за мной, за дрыгунцом —Пограничник с ружьецом!От него я тягу дал,Удирать я был удал!И среди путей-дорожекМоего житья-бытьяНа хорошеньких матрёшекКак засматривался я!Жизнь горела, жизнь пылала,Жизнь меня кидала в жар,И пожарников немалоЗаливало мой пожар!Несмотря на эти встряски,Я нисколько не тужил, —Я дитя возил в коляске,Дом из кубиков сложил.И теперь я — ей-же-ей —Деревянный воробей!Есть какой-то голосок:Завожусь я на часок!Мой последний вечер — вот он!Мрак вокруг меня глубок.Очень скоро буду продан:Запакуют в коробок!