– Надо проверять тех, кто к нам пришёл недавно, – прервал его директор.

– Мы уже это сделали. Если отбросить тех, кто не имел доступа к информации, остаётся только один, – начальник службы безопасности положил перед директором личное дело. – Более того, начальник отдела позволял этому программисту скачивать программы и базы данных для работы дома. Предлагаю начальника отдела немедленно уволить, а программистом надо заняться нашей службе вплотную.

Пётр Ефимович, не моргая, смотрел на личное дело и ничего не говорил. Заместитель и начальник службы безопасности переглянулись.

– Пётр Ефимович, вы слушаете нас? – спросил заместитель.

Но генеральный директор продолжал молчать и смотреть на фотографию, которая была приклеена к личному делу.

– Это что, злой рок? – наконец смог вымолвить он.

Но слова эти прозвучали так тихо, что никто из присутствующих не услышал их.

– Разрешите, мы займёмся программистом? – снова повторил своё предложение начальник службы безопасности.

– Разрешить вам? – переспросил его директор.

– Нам, а кому же ещё?

– Нет, – ответил директор тихо, – не разрешаю.

Оба сотрудника удивлённо посмотрели друг на друга.

– Я принимаю твой вызов, – продолжал директор.

– Какой вызов? – не понял заместитель.

– Идите, работайте.

– А что нам с этим делать, – зам показал на личное дело.

– Ничего, отнесите эти бумажки в отдел кадров. А его, – директор показал пальцем на фотографию сотрудника, – пригласите ко мне.

– Может быть, вы оставите пока личное дело у себя, – предложил заместитель, – вы же ничего про него не знаете.

– Я не знаю? Я очень хорошо всё знаю. Идите и выполняйте, что вам приказывают.

Совещание закончилось. Пётр Ефимович снова остался один. Он печально посмотрел на фотографию сына и сказал:

– Нет, сынок, этот вызов должен принять я.

В кабинет снова заглянула секретарша.

– Пётр Ефимович, вам кофейку сделать?

– Кофейку? Нет. Ты вот что лучше сделай: сейчас придет ко мне Андреев, ты впустишь его и сразу уходи, поняла?

– Куда уходить?

Вместо ответа директор только посмотрел на неё. От этого взгляда у Маши мурашки побежали по спине.

– Поняла, – тихо ответила она и закрыла дверь кабинета.

Михаил Александрович уже собирался идти домой, когда его вызвали к директору. Он так растерялся, что даже не заметил, как пошёл к начальству в одной перчатке, вторая так и осталась лежать на его столе. Однако он удивился ещё больше, когда зашёл в приёмную.

Как только он зашёл туда, секретарша испуганно посмотрела на него и спросила:

– Вы Андреев?

– Андреев, а что?

– Директор ждёт вас.

Михаил Александрович взялся за ручку двери. Секретарша, как ошпаренная вскочила со своего стула и преградила ему дорогу.

– Не понял?

– Обождите, мне срочно уйти надо.

– Ну, так и идите.

– Прошу вас, подождите секундочку, – она стала судорожно складывать что-то себе в сумку, задвигать ящики стола, а потом, бросив всё, зажав под мышкой сумку, из которой всё падало, подбежала к двери.

– Заходите, – крикнула на ходу секретарша, выскочила из приёмной и закрыла за собой дверь.

Михаил Александрович, ничего не понимая, зашёл в кабинет. За столом сгорбившись сидел человек и неподвижно смотрел в одну точку. Лица его не было видно. Наконец человек медленно повернулся к нему. Михаил Александрович остолбенел.

– Это ты?

– Боже, как трогательно! А то ты не знал, у кого работаешь?

– Я сейчас же напишу заявление об уходе!

– Ну, теперь-то конечно. Когда ты меня обокрал, можно и свалить. Только я не понимаю – за что?

– Ты что мелешь? Ты хоть отчёт отдаёшь своим словам?

– Я то, как раз, отдаю. Ты – единственный человек, который выносил за пределы фирмы базы данных. Тебя вычислили. Может быть, хватит врать? Будь мужчиной, если попался, так хоть имей мужество признаться в этом. Или ты уже забыл, что такое офицерская честь?

– И это ты говоришь мне о чести? Ты, кто вырастил урода, а не сына, подонка, а не мужчину. А теперь ты не нашёл ничего лучшего, как обвинить меня в воровстве? Тебе дочери моей мало?

– Твоя дочь шлюха! А ты, её отец, – вор!