— Что это с ними? — спросила Наташа.

— Во-первых, они пьяны, — объяснил капитан, — а во-вторых, находятся под воздействием нервно-паралитического газа. Скоро придут в себя.

Мы смотрели на наших недавних друзей и не узнавали их. Из красивых и милых, они превратились в зверей. Казалось, что это волки, которых охотники притащили из леса и бросили здесь, на полу.

— Что, не узнаёте? — ухмыльнулся Анатолий Андреевич. — Ничего не поделаешь, лицо, зеркало души. Испачкал душу, на лице всё сразу отразилось. Увозите их, — обратился он к капитану. — Ну, а нам, что делать? Не пропадать же продуктам? Зря, что ли вы в посёлок ездили? А ну-ка, девочки собирайте быстро на стол, надо отметить это дело.

Сразу всё пришло в движение. Стол был накрыт, и мы уселись за него, ожидая рассказа Анатолия Андреевича о только что раскрытом преступлении.

Чудотворец

Зимние каникулы пролетели, как одно мгновение. Школьный гул, который всегда встречал нас, изменился. В нём не хватало двух голосов. Класс встретил нас пустой партой. Места Володи и Димы были не заняты. Не хватало чего-то и внутри нас, как будто частичку нашей души вырвали. Несмотря на то, что совершили Володя и Дима, у нас не было обиды на них. Наоборот нам было обидно, что они ушли от нас, и не только от нас, от всего нормального человеческого мира. Каждому было стыдно за то, что не протянул руку помощи, не подстраховал и не только не смог, но и не попытался предотвратить падение своих друзей. Все, что мы видели вокруг себя, напоминало нам наших друзей, рисовало в нашем сознание картинки прошлой дружбы и укоряло нас за чёрствость и равнодушие. Деньги разбили нашу великолепную пятёрку, смыли за борт наших товарищей и оставили нас израненных и измученных валяться на палубе, чудом уцелевшего судёнышка.

Несмотря ни на что, время никогда не останавливается, оно летит вперёд, унося одних за горизонт неизвестности и, сбрасывая за обочину других, тех, кто не был в состоянии удержаться на его крутой и извилистой дороге.

***

Последний школьный звонок возвестил, что определённый этап жизни закончился и впереди новые испытания.

Мы с Алёной всё лето готовились к поступлению в университет. И вот она заветная доска со списками счастливчиков, которые после труднопроизносимого слова абитуриент, могут гордо назвать себя студентом. После долгих поисков мы, наконец, увидели наши фамилии.

Счастливые мы побежали в роддом. Сегодня выписывали Наташу. Из встречающих были её родители и мы.

— А как назовёшь малыша? — спросила Алёна.

— Николаем. — по её уверенному голосу чувствовалось, что решение это было принято давно.

— В честь Николая Чудотворца, — пояснила мама.

Отметив появление на свет нового человека, мы побежали к своим родителям, которые ждали нас с известием о поступлении в ВУЗ.

Приняв поздравления от моих родителей, мы с Алёной направились к ней. Стол уже был накрыт. Снова цветы, тосты и похвалы в наш адрес. Когда я собрался уходить, Анатолий Андреевич отозвал нас в сторону и сказал:

— Завтра суд. Придете?

В одно мгновение всё праздничное настроение исчезло. Какая-то неведомая сила вернула нас на несколько месяцев назад. Перед глазами возник Наташин дом в деревне, засада, выстрел, наручники…

Может быть, ничего этого не было? Может быть, нам приснился какой-то страшный сон? Может быть, мы придём на суд и увидим там совсем других людей?

В зал суда мы с Алёной вошли с чувством, как будто судить должны были нас. Мы не видели, ничего кроме железной клетки, в которой сидели подсудимые. Их было много. Но вот глаза нашли тех, ради которых мы пришли. Мы даже не сразу узнали их. Это не были Владимир и Дмитрий, которых мы знали много лет. От мальчишечьего задора и приветливости ничего не осталось. Их лица были перекошены злобой. Если бы кто-то открыл клетку, они наверняка бы бросились на любого и зубами вцепились бы в горло своей жертве. Они превратились в диких зверей, лишённых человеческих чувств. Только один инстинкт руководил ими — инстинкт самосохранения.

Когда им задавали вопросы прокурор или адвокаты они пытались всю свою вину переложить друг на друга. Ни тот, ни другой в содеянном не раскаивались. Весь процесс мы не могли отвести от них взгляда. Громкий голос секретаря оторвал нас от клетки и вернул в зал.

— Встать! Суд идёт!

Только сейчас мы обратили внимание на зал суда. Огромный резной стол. Три кресла, на спинках которых вырезаны двуглавые орлы. Флаг российской федерации стоял в углу в специальной подставке. Весь зал был заполнен людьми. Это были жертвы преступников — родители школьников, которые по милости подсудимых стали наркоманами. Обманутые старики, у которых были отобраны все их накопления. И мы, друзья, которые могли предотвратить всё это, но даже не попытались это сделать.

Небольшая дверь рядом со столом открылась и в зал вошли трое судей. Они были в длинных чёрных мантиях с белыми галстуками. Судьи прошли на свои места, но не садились. Тот, который был в центре, небольшого роста, с красивой окладистой бородой взял в руки лист и произнёс:

— Оглашается приговор!

Судья стал долго зачитывать материалы дела, номера статей уголовного и гражданского кодексов, потом оторвал свой взгляд от листа, посмотрел в зал и произнёс:

— Именем Российской Федерации, суд приговорил!

На нас смотрел Чудотворец. Его глаза не были ни добрыми, ни злыми. Взгляд его пронизывал каждого, кто находился в зале. Это был не человек, это был сам закон.

***

В конце августа, перед самым началом первого семестра, мы с Алёной собирали в лесу грибы. Подойдя к берегу реки, мы увидели небольшую группу ребят, сидящих вокруг костра. Небольшой бородатый старичок сидел рядом с ними, и что-то рассказывал им.

* Интернационал — гимн РСФСР после октября 1917 года