Ларссон Стиг
Шрифт:
Она подождала, предоставив его фантазии поработать.
– Я хочу знать, выложил ли ты ее фотографии где-нибудь в Интернете?
Он помотал головой.
– Точно?
Он кивнул.
– Эрика Бергер будет сама решать, подавать ли ей на тебя заявление в полицию за преследования, угрозу насилия и нарушение неприкосновенности жилища или пойти на мировое соглашение.
Он промолчал.
– Если она решит на тебя наплевать – а я считаю, что большего ты и не заслуживаешь, – то я буду за тобой приглядывать.
Она подняла телескопическую дубинку.
– Если ты еще когда-нибудь приблизишься к дому Эрики Бергер, пошлешь ей какой-нибудь мейл или нарушишь ее покой каким-либо иным способом, я к тебе вернусь. Я тебя так изувечу, что родная мать не узнает. Ты меня понял?
Он промолчал.
– У тебя имеется возможность повлиять на финал этой истории. Хочешь узнать какая?
Он кивнул.
– В таком случае я рекомендую Эрике Бергер отпустить тебя на все четыре стороны. Ходить на работу можешь больше не утруждаться. Ты уволен, прямо с этой минуты.
Он кивнул.
– Ты исчезнешь из ее жизни и из Стокгольма. Мне наплевать на то, как ты поступишь и где окажешься. Поищи работу в Гётеборге или Мальме. Скажись больным. Делай, что хочешь. Но оставь Эрику Бергер в покое.
Он кивнул.
– Договорились?
Петер Фредрикссон вдруг заплакал.
– Я не хотел ей зла, – сказал он. – Я хотел только…
– Ты хотел только превратить ее жизнь в ад, и ты в этом преуспел. Даешь мне слово?
Он кивнул.
Она наклонилась, перевернула его на живот и освободила ему руки. Потом взяла пакет из «Консума», заключавший в себе всю жизнь Эрики Бергер, и ушла, оставив Фредрикссона лежать на полу.
Из парадной Фредрикссона Сусанн Линдер вышла в половине третьего ночи. Она подумала было отложить дело до завтра, но решила, что, если бы речь шла о ней самой, она предпочла бы узнать новости прямо ночью. Кроме того, ее машина так и осталась в Сальтшёбадене. Сусанн позвонила и вызвала такси.
Грегер Бекман открыл дверь еще прежде, чем она успела нажать на звонок. Он был в джинсах и, казалось, даже не ложился спать.
– Эрика не спит? – спросила Сусанн Линдер.
Грегер помотал головой.
– Есть что-нибудь новое? – поинтересовался он.
Она кивнула и улыбнулась ему.
– Заходи. Мы сидим на кухне и разговариваем.
Они зашли в дом.
– Привет, Бергер, – сказала Сусанн Линдер. – Тебе следует научиться иногда спать.
– Что случилось?
Она протянула пакет из «Консума».
– Петер Фредрикссон обещает в дальнейшем оставить тебя в покое. Одному дьяволу известно, можно ли ему доверять, но, если он сдержит слово, нам всем это дешевле обойдется, чем возиться с заявлением в полицию и судом. Решать тебе.
– Значит, это действительно он?
Сусанн Линдер кивнула. Грегер Бекман стал разливать кофе, но Сусанн отказалась – за последние дни она выпила слишком много кофе. Вместо этого она села и рассказала о событиях этой ночи.
Эрика Бергер долго сидела молча. Потом встала, поднялась на второй этаж и, вернувшись со школьным альбомом, принялась внимательно всматриваться в лицо Петера Фредрикссона.
– Я его помню, – сказала она под конец. – Но я представления не имела, что он и есть тот самый Петер Фредрикссон, который работает в «СМП». Я даже не помнила его имени, пока не посмотрела в альбом.
– Что же произошло? – поинтересовалась Сусанн Линдер.
– Ничего. Абсолютно ничего. Он был молчаливым и совершенно неинтересным парнем из параллельного класса. Кажется, мы вместе изучали какой-то предмет. Французский, если я правильно помню.
– Он сказал, что ты его игнорировала.
Эрика кивнула.
– Вероятно, да. Он не принадлежал к числу моих знакомых и не входил в нашу компанию.
– Вы его травили или что-нибудь в этом роде?
– Видит бог, нет. Я всегда не выносила травли. У нас в гимназии проводились кампании против травли, а я была председателем ученического совета. Даже не могу припомнить, чтобы он когда-нибудь со мной заговаривал или чтобы я обменялась с ним хоть словом.
– О'кей, – сказала Сусанн Линдер. – Все равно он явно затаил на тебя обиду. Он дважды подолгу находился на больничном по поводу стресса и полного изнеможения. Возможно, для больничных листов имелись и другие причины, о которых нам неизвестно.
Она встала и надела кожаную куртку.
– Его жесткий диск я оставлю у себя. С формальной точки зрения он является краденым имуществом, и ему незачем находиться здесь. Не волнуйся, я его обезврежу, как только окажусь дома.
– Сусанн, подожди… Как же мне тебя отблагодарить?