– Понимаю. Однако рекомендация тем не менее заключалась в помещении ее в интернат.

– В ее основе лежит предшествующая история Лисбет Саландер. За многие годы у нас ведь сложилась полная картина ее болезни.

– Вот этого-то я никак и не могу понять. Когда она сюда поступила, мы пытались заказать из клиники Святого Стефана ее журнал, но до сих пор его не получили.

– Сожалею, но по решению суда на нем стоит гриф секретности.

– Понятно. А как же мы здесь можем обеспечить ей надлежащий уход, если нам не дают доступа к ее журналу? Ведь сейчас медицинскую ответственность за нее несем мы.

– Я занимался ею с тех пор, как ей исполнилось двенадцать лет, и думаю, во всей Швеции нет врача, столь хорошо представляющего себе картину ее болезни.

– Которая показывает?..

– Лисбет Саландер страдает серьезными психическими отклонениями. Как вам известно, психиатрия не принадлежит к числу точных наук. Я бы не взялся поставить точный диагноз, но у нее имеются откровенно навязчивые идеи с явными чертами параноидальной шизофрении. Картину дополняют маниакально-депрессивные периоды плюс отсутствие эмпатии.

Андерс Юнассон десять секунд всматривался в доктора Петера Телеборьяна, а потом развел руками.

– Не мне предлагать диагнозы доктору Телеборьяну, но вы никогда не обдумывали куда более простую возможность?

– То есть?

– Например, синдром Аспергера. Я, разумеется, не проводил никакого психиатрического обследования Лисбет Саландер, но если бы мне пришлось высказывать спонтанное предположение, то напрашивается мысль о какой-то форме аутизма. Это бы объяснило ее неприспособляемость к общепринятым нормам поведения.

– Сожалею, но пациенты с синдромом Аспергера обычно не поджигают своих родителей. Поверьте, я никогда прежде не встречал столь ярко выраженного социопата.

– Мне она кажется замкнутой, но не параноидальным социопатом.

– Она исключительно манипулятивна, – сказал Петер Телеборьян. – Она демонстрирует то, что, как ей кажется, вам хочется увидеть.

Андерс Юнассон слегка нахмурил брови. Совершенно неожиданно слова Петера Телеборьяна вступили в противоречие с собственной комплексной оценкой Лисбет Саландер. Какой он ее уж точно не посчитал бы, так это манипулятивной. Напротив – она была человеком, твердо державшим дистанцию от окружающих, и не демонстрировала абсолютно никаких эмоций. Он попытался подстроить нарисованную Телеборьяном картину к собственному представлению о Лисбет Саландер.

– Вы ведь наблюдали ее в течение короткого времени, в период вынужденной пассивности, вызванной ранениями. А я видел ее вспышки ярости и безрассудную ненависть. Я много лет потратил на попытки помочь Лисбет Саландер. И поэтому я здесь. Я предлагаю сотрудничество между Сальгренской больницей и клиникой Святого Стефана.

– О какого рода сотрудничестве вы говорите?

– Вы будете заниматься ее физическими проблемами, и я убежден, что лучшего ухода никто ей предоставить не сможет. Но меня очень беспокоит ее психическое состояние, и мне бы хотелось подключиться на ранней стадии. Со своей стороны я готов предоставить любую помощь.

– Понимаю.

– Мне нужно посетить ее для того, чтобы, в первую очередь, оценить ее состояние.

– Я понимаю. Но, к сожалению, не смогу вам помочь.

– Простите?

– Как я уже сказал, она находится под арестом. Если вы хотите начать ее психиатрическое лечение, вам придется обратиться к прокурору Йервас, которая принимает решения по таким вопросам, и это должно происходить при участии адвоката Анники Джаннини. Если речь идет о судебно-психиатрической экспертизе, то вам это должен поручить суд.

– Именно всех этих бюрократических проволочек я и хотел избежать.

– Да, но я несу за Лисбет Саландер ответственность, и если ей вскоре предстоит предстать перед судом, то нам необходимо иметь четкие документальные обоснования всех принятых нами мер. Значит, мы вынуждены следовать всем бюрократическим правилам.

– Я понимаю. Могу даже открыть, что я уже получил запрос от стокгольмского прокурора Рихарда Экстрёма по поводу судебно-психиатрической экспертизы. Она понадобится в связи с судебным процессом.

– Ну и прекрасно. Тогда вы получите разрешение на посещение Лисбет Саландер безо всяких нарушений инструкций с нашей стороны.

– Но есть риск, что пока мы станем заниматься бюрократической волокитой, ее состояние будет постоянно ухудшаться. Меня волнует только ее здоровье.

– Меня тоже, – сказал Андерс Юнассон. – И, между нами говоря, я не вижу никаких признаков того, что она психически больна. У нее серьезные ранения и очень сложная жизненная ситуация. Но я абсолютно не ощущаю, чтобы она была шизофреничкой или страдала от параноидальных навязчивых идей.