Гигантские туши стали распадаться на части: мускулистое плечо дымилось и тлело теперь над морем.

– Во всяком случае, в городе мы с вами что-то предпримем вместе, – сказал Ричард. – Почему бы нам не начать обходить ночью все закоулки и не поискать людей, которые нуждаются в помощи?

Леди Джудит улыбнулась и только попыталась умерить его неуемное рвение, сказав:

– Мне кажется, нам не следует чересчур увлекаться романтикой. Вам, должно быть, суждено стать странствующим рыцарем. В вас есть для этого все качества.

– Особенно за завтраком, – послышался голос Адриена, с неуместной назойливостью преподающего уроки гастрономии молодой жене.

– Вы должны стать нашей гордостью, – продолжала леди Джудит, – защитником и спасителем обездоленных женщин и девушек [121] . Нам такой очень нужен.

– Он действительно нужен, – совершенно серьезно заметил Ричард, – я сужу об этом по всему, что я слышу и знаю!

Мысли его унеслись куда-то вдаль, он ощутил себя странствующим рыцарем, которого в критические минуты призывают на помощь обездоленные дамы и девы.

Со всех сторон над ним повисали воздушные замки. В воображении своем он уже совершал удивительные подвиги. Крепостные башни рушились. Звезды ширились и трепетно мерцали над головой. Воображение его дрогнуло вслед за воздушными замками; сердце его защемило; он повернулся к Люси.

– Милая моя! А что ты делала все это время? – спросил он. И как бы вознаграждая ее за присущую всем странствующим рыцарям неверность, он очень нежно прижался плечом к ее плечу.

– Мы только что чудесно поговорили о кулинарии, – вмешался Адриен.

– О кулинарии! Это в такой-то вечер? – лицо Ричарда искривилось гримасой, вроде той, которую вызвал у Гиппиаса свадебный торт.

– Дорогой мой! Это же очень полезно, – весело возвестила Люси.

– Поверьте, я совершенно согласна с вами, дитя мое, – сказала леди Джудит. – И, мне кажется, тут вы одержали над нами верх. Что до меня, то я непременно постараюсь когда-нибудь заняться кулинарией.

– Что, короче говоря, призвание женщины, – изрек Адриен.

– А скажите на милость, в чем же заключается призвание мужчины?

– Попробовать все, что приготовлено, и высказать свое мнение.

– Предоставим это им, – сказала леди Джудит Ричарду, – у нас с вами такого равновесия сил и такой гармонии никогда не будет.

Можно было подумать, что Ричард готов отказаться от всего на свете ради этого прелестного личика, ради своей богини.

На следующий день Люси снова пришлось притвориться трусихой, и сердце ее разрывалось при виде того, на какую муку она обрекает его своей нерешительностью и нежеланием ехать с ним вместе к его отцу. Муж был с ней ласков и терпелив; он уселся с ней рядом, для того чтобы воззвать к ее благоразумию, и употребил все убедительные доводы, какие только мог отыскать.

– Если мы поедем к нему с тобой и он увидит нас вместе; если он убедится, что ему нечего за тебя краснеть, а скорее напротив – он сможет еще гордиться тобой; окажись ты только возле него, тебе и говорить не надо будет… и не пройдет и недели, как мы заживем в Рейнеме счастливою жизнью, я в этом так же уверен, как в том, что я живу на свете. Я ведь хорошо знаю отца, Люси. Никто не знает его так, как я.

– А разве мистер Харли его не знает? – спросила Люси.

– Адриен? Что ты! Адриен знает только одну сторону человечества, Люси; и далеко не лучшую.

Люси склонялась к более высокому мнению о том, кого она победила.

– Так это он тебя так напугал, Люси?

– Нет, нет, Ричард; нет, что ты! – вскричала она и поглядела на него еще нежнее, оттого что не сказала ему в эту минуту всей правды.

– Отца моего он вовсе не знает, – сказал Ричард. Однако Люси держалась других взглядов касательно мудрого юноши и втайне осталась при своем мнении. Она никак не могла представить себе баронета существом, наделенным человеческими свойствами, – великодушным, снисходительным, исполненным страстной любви; словом, таким, каким его пытался изобразить Ричард и каким продолжал считать его и теперь, когда Адриен явился к нему со своей миссией, сквозь которую проглядывало истинное лицо его отца. Для нее сэр Остин продолжал оставаться вышедшим из мрака страшилищем.

«Почему ты так непримирима к нему?» – несколько раз восклицал Ричард. Она же в душе была уверена, что Адриен прав.

– Так вот, знай, без тебя я к нему не поеду, – отрезал Ричард, и тогда Люси попросила его подождать еще хоть немного.

Теперь Купидон уже начинал ворчать, и у него были на то свои основания. Адриен решительно отказывался пускаться в обратный путь, пока водная стихия окончательно не угомонится и море не станет гладким, как стекло. Юго-западный ветер, однако, хвастливо насмехался над подобными сравнениями; дни стояли чудесные; Ричарда неоднократно приглашали проехаться по морю; однако Люси всякий раз просила его оставить ее дома в обществе Адриена, полагая, что, как хозяйка, она не должна его покидать. Спорить с Адриеном не имело ни малейшего смысла. Стоило Ричарду только намекнуть на то, что его кузен не дает Люси с ним поехать, как мудрый юноша непременно замечал: «Это весьма уместная интерлюдия к твоему до крайности пылкому поведению, мой милый мальчик».