Киборг в этот момент подошел к парню, который еще не успел отряхнуться, и положил тому руку на плечо:

— До конца каникул с Жанной контактировать нежелательно, она не совсем та, за которую себя выдает. Вообще, опасайся. Убить — не убьет, поскольку не успеет организовать ничего, но… испортить настроение сможет. Лучше наедине с ней не оставаться… Мало ли что! Это будет продолжаться недолго, не расстраивайся.

— А после… каникул? — спросил десятиклассник, округлив глаза. — В третьей четверти?

— Живите, как живется. Все будет по-прежнему, это я обещаю. И забудьте про дальнюю родственницу из будущего, что встретилась вам на пути. Больше вам никто не помешает.

Звенело в правом ухе. Тонкая серебряная струйка знакомого звука подобно борному спирту текла по направлению к барабанной перепонке, постепенно заполняя тесноту слухового прохода. Вставать не хотелось ни в какую. Утро выходного дня еще не успело вздохнуть полной грудью, а его, Ворзонина, уже кто-то домогался. Да еще так настойчиво!

— Добрый день, Павел Родионыч, — незнакомец, лысеющий с висков мужчина в роговых очках, слегка покачивался с пятки на носок, стараясь почему-то не смотреть Ворзонину в глаза. Правую руку при этом он держал в кармане клетчатого пиджака. — Вы сейчас, спросонья, что называется, меня не вспомните, посему мне лучше пройти в квартиру, и не спеша все обсудить. Хоть за чаем, хоть за молоком с гренками.

— Здравствуйте, здравствуйте… — протяжно поприветствовал психотерапевт разбудившего его незнакомца, щурясь от ранних лучей, проникавших на лестничную площадку сквозь мутное стекло подъездного окна. Вместе с лучами в пахнущее кошками и пережаренной рыбой пространство проникал лязг трамваев, скрипы тормозов, вой синализаций и многое другое. — Мало того, что я вас вижу впервые, что вы меня посмели разбудить в мой законный выходной раным-ранехонько. А вы скромняга, однако… Так вы еще возымели наглость напрашиваться ко мне на чай… А не пойти ли вам, дружище, куда Макар телят не гонял?

— Пойду непременно, — чересчур поспешно закивал незнакомец. — Только кто за вас станет хлопотать, когда вам отчекрыжат кисти рук, стопы ног, язык, ноздри и выколют глаза? И при этом оставят жить, заметьте! Кому вы будете нужны таким обрубком-то?

От слов незнакомца, от всего его облика вдруг повеяло таким январским холодом, что доктор невольно посторонился, пропуская утреннего гостя в квартиру. Что-то подсказывало Ворзонину, что опасаться надо вовсе не органов правопорядка, не толстощекого одутловатого майора, а вот этого «скромнягу» с залысинами, бесцеремонно прервавшего его чуткий врачебный сон.

— Вы даже не представляете, насколько грубо вмешались отнюдь не в свое дело, Павел Родионыч, — начал без обиняков «скромняга», удобно устроившись во вращающемся кресле перед компьютером доктора. Правую руку из кармана он так и не достал. — Кто дал вам право вклиниваться в историю? Эрмикт-миссию «Маркиз» готовили тысячи людей. Проведена была колоссальная… кропотливая работа. А вы одним словом, походя… Кто же вы после этого?

— Какой проект? Какой маркиз? — Ворзонин долго тер глаза, пытаясь «въехать» в смысл только что услышанного.

— А вот такой, — с этими словами незваный гость достал из кармана свою руку, и Ворзонин едва не сломал переднюю метало-керамическую коронку: рука оказалась волчьей лапой. — Вспомнил, Самоделкин? Поэтому давай без предисловий. Ты своей наглой ложью вмешался в ход истории! Не тобой задуманной и срежиссированной. И теперь не думаешь ничего исправлять? Я, помнится, давал ровно неделю… А ты не чешешься!

— Чешусь! — окончательно «въехав» в ситуацию, «сорвался с цепи» Ворзонин. — Еще как чешусь. Я разработал целую систему… Ну, как возвратить коллегу из прошлого?

— Его не надо возвращать! — рявкнул «скромняга» ударив лапой по клавиатуре компьютера. — Тем более, что он, как выяснилось, не совсем в прошлом. Не заморачивайся над этим… Кажется, так выражается ваша современная молодежь. Твоя задача — принять его здесь и адаптировать. Чтобы он не болтался между двумя временами, как… дерьмо в полынье.

— У нас говорят: в проруби, — исправил Ворзонин, но его собеседник словно не услышал поправки.

— Слава богу, Изместьева разыскали… По чистой случайности. В недрах мироздания, — поглаживая левой, человеческой, рукой правую волчью лапу, размеренно вещал незнакомец. — Из-за твоей чудовищной лжи, Самоделкин, нам приходится все возвращать на круги своя. Если Изместьев в свое время, на свое место не вернется, нарушится пространственно — временной континуум. Начнется цепная реакция вневременного пунктира. В твоих интересах, запомни, восстановить абсолютный статус кво: чтобы все встало на свои места. Как будто ничего не было. Это главное требование эрмикт-комиссии…

— Насколько я знаю, по-старому уже не сложится, — робко попытался возразить утреннему гостю Ворзонин. — Семья Изместьева распалась, и восстановлению, что называется, не подлежит. Причем, главный соперник Аркадия — его собственный сын. Такая непредсказуемая, как ни крути, метаморфозочка…

— Что?! — глаза человека-волка начали двигаться вразнобой. — Откуда информация? Проверенная? Почему не предупредил?

— Источник надежный. Я прекрасно знаю его семью. Все развивалось на моих глазах. У Ольги роман с собственным сыном… В отсутствии мужа… Что я смогу поделать?