Мне повезло с девчонкой. Опять-таки девять из десяти упёрлись бы рогами и нача-ли требовать немедленных поисков выхода. Танюшка кивнула мне в ответ:

— Да, наверное… Олег, — голос её дрогнул, — мы обязательно должны выбраться. Папка не сможет без меня, он… — наверное, она заметила, как у меня дрогнуло лицо, потому что поспешно сказала: — Прости, я больше не буду про это.

— Да ладно, — вздохнул я. — Знаешь, надо, наверное, найти дерево, не ночевать на земле. Если это лес, да ещё рядом с рекой, то на водопой разное может придти.

— Давай искать, — согласилась Танька, — только не расходиться…

…В роще росли тополя и вязы, но там, где в нашем мире начинался подъём на Бугор, плотно стояли дубы — невысокие, с грубо-трещиноватой корой, раскидистые. Одеты мы были подходяще: я — в хороший гэдээровский спортивные костюм, синий с красным и бел-ым, с подсученными рукавами, лёгкие белые туфли с мягкой подошвой и белую спортив-ную майку. Танюшка — в кроссовки, джинсы и ковбойку. Справа на речке — на том берегу, правда — началось какое-то движение, послышались неясные звуки, и мы не стали мед-лить с выбором: я подсадил Таньку на нижнюю ветку, потом вскарабкался сам.

Нам повезло — метрах в пяти от земли ветви расходились широким веером, образо-

4.

вывая круглую площадку метров двух в диаметре, усыпанную пружинящим слоем трухи. Мы сели на этот упругий матрас… и Танюшка наконец заплакала. Я привалил её к себе, с трудом удерживая слёзы и с отчаяньем думая, что надолго меня может и не хватить.

Кажется, мы так немало просидели. Ещё несколько часов назад я мечтал об эт-ом… Потом Танюшка, похоже, уснула, и я уложил её — осторожно, прикрыв сверху своей курткой. Стало холодно, но одновременно потянуло в сон, и я прилёг ближе к "стенке", не опасаясь свалиться — сучья были мощные и частые. Сунул руки под мышки и сонно вы-ругал себя, что не догадался наломать каких-нибудь веток или хоть травы нарвать.

Кажется, я отрубился именно на этой мысли. И проснулся в темноте от того, что Танька меня трясла за плечо — сильно, но тихо.

— Тань… ты почему?.. — забормотал я, не сразу проснувшись, но отметив по звёздам, что уже часа два.

— Олег, — голос Таньки оставался спокойным, но это было спокойствие ужаса, — внизу кто-то есть.

Я перевернулся на другой бок и, затаив дыхание, высунулся между двух сучьев.

Бесформенная тёмная масса тихо шевелилась внизу, почти не издавая звуков — лишь временами слышалось лёгкое похрипыванье, словно у этого существа были неполадки с дыханием.

Двигая только правой рукой, я полез в карман и, достав складной нож, открыл лез-вие. Машинально, не потому что надеялся на него, как на оружие. Просто слишком стра-шно было не иметь в руках вообще ничего, когда за спиной — Танюшка.

Существо не уходило. В голове было кипящее крошево из обрывков мыслей. Если по-лезет — надо бить по лапам или глазам… если у него есть лапы или глаза… если это во-обще не что-то из "Хранителей"… вот бы мне мой охотничий нож…

Танюшка молчала, но я не был уверен, что её надолго хватит. И я резко ослабел (так, что зашумело в ушах), весь вспотев, когда эта бесформенная тень плавно скользну-ла в темноту и бесшумно в ней растворилась.

Руки у меня позорно дрожали, я даже не смог сразу закрыть нож — а потом так и положил рядом раскрытым. Танька снова прижалась ко мне, и на этот раз мы легли уже спина к спине, укрывшись моей курткой. Я лежал с открытыми глазами, ощущая, как бьё-тся у девчонки сердце и вслушиваясь — страх не отпускал, бродил рядом, карабкался по де-реву и усаживался на ветвях, покачивавшихся под его тяжестью.

Так страшно мне не было даже в недавнюю мою одинокую ночёвку в лесу. Может быть, потому что сейчас я боялся не только за себя.

Как часто бывает, когда боишься спать, я не заметил, как уснул, и навалившийся кошмар показался продолжением реальности — мне снилось, что я лежу, как лежал, а че-роез край нашей площадки перебирается какая-то жуть и вот-вот навалится на нас…

Я проснулся, вздрогнув и широко открыв глаза. Было утро, солнце уже поднялось, вовсю гомонили птицы. Танюшка стояла спиной ко мне в развилке веток — в распор рука-ми и ногами. Она куда-то смотрела и была совершенно неподвижна.

Надо сказать, мне очень хотелось: а) в туалет; б.) есть. Или наоборот, не знаю. Но я поднялся, отыскал и убрал выпавший из руки нож и подошёл к ней, сказав:

— Доброе утро.

— Смотри, — вместо ответа тихо сказала Танюшка. — Я уже насмотрелась…

Она говорила не только тихо, но и спокойно. Я встал в другую развилку.

Лес был со всех сторон — на склонах холмов, по берегу реки. Только в той стороне, где должна была располагаться почта, открывался более широкий вид. За болотами и цепочкой озёр, над которыми кружили стаи птиц, вновь тянулся лес — без конца и края, укутанный туманом. В него слева острым углом врезался клинышек степи. Над рекой то-же шапкой ворочались туманные остатки.