Шрифт:
Шестой мигом сбегал за замком.
Не обращая внимания на недовольное брюзжание Буренко, первый попросил у Григорьева лист чистой бумаги и, держа над ним замок, стал греть спичкой донышко вокруг отверстия для ключа. Младший сержант и врач напряженно следили за его манипуляциями. В комнате наступила тишина.
Кап – крохотная желтая капелька сорвалась на белую поверхность листа. Первый быстро наклонился, нюхнул.
– Ты-то сам его не смазывал? – озабоченно спросил он. – Ладно, дай ключ…
Немного повозившись, первый осторожно опустил замок на стол.
– Похоже, действительно открывали. Непрофессионал – подобрать как надо не смог – раздолбал личинку, и все дела! А как подвал-то?
– Его только из пушки откроешь… Хорошо – в гараже ничего нет, – медленно цедил слова явно озабоченный Шитов.
– А в подвале что такого особенного? Подвал и подвал! Чего вы всполошились? – по-прежнему раздраженно перебил врач, вытирая заношенным платком потеющую шею. – Если даже залез какой-нибудь ханыга – что с того? Что он тут увидит?
– Опаздывают наши! – взглянув на часы, сказал первый. И преувеличенно бодро добавил: – Козла-то забить надо, ребятушки! Мой заход!
Через несколько минут напряжение разрядилось. Резко хлопали кости домино, раздавались обычные для такого времяпрепровождения междометия, слова и короткие фразы. Все шло как обычно, если не считать некоторых мелочей. Например, первый номер играл без обычного блеска.
Он лучше, чем кто-либо из присутствующих, исключая, пожалуй, прокурора, который демонстративно изображал, что все происходящее его ни в коей мере не касается, представлял, какие последствия может иметь инцидент с замком. «Уголок» был объектом особого режима, и потому интерес к нему со стороны любого постороннего человека являлся чрезвычайным происшествием, требующим тщательного расследования, доклада по команде и принятия мер по предотвращению рассекречивания. Любых мер, вплоть до переноса места исполнения. А с этим хлопот не оберешься!
Первый вспомнил, как переносили «точку» из Степнянской тюрьмы. Прочесывали все окрестности в поисках подходящего места, ломали голову над планом города, несколько раз осматривали тир Центрального райотдела… А объекты накапливались, камеры переполнялись, тогдашний начальник КТ-15 строчил рапорта все выше и выше… Когда наконец обустроились и стали работать, пришлось пропустить всех за неделю, бр-р-р, настоящая мясорубка…
Первый, незаметно для себя, брезгливо скривился.
– Что это вы? – удивился Буренко. – Живот схватило? А «тройку» к «пятерке» зачем притуливать?
Исполнитель молча переходил и постарался отогнать навязчивые мысли. «Обсудим с Викентьевым и все обрешим, – подумал он. – Здесь-то с кем говорить? Григорьев за приговором надзирает, замки его не интересуют. Буренко вообще от наших дел отстраняется. Не с сержантом же советоваться! Что-то он хмурый, будто боится в штаны наложить. С чего бы?!»
Действительно, кряжистый, с цепким взглядом Шитов был не в своей тарелке. Дело в том, что под предлогом ремонта и восстановления «Волги» для спецопергруппы он «захимичил» новый аккумулятор, два ската и ремонтный набор двигателя. Все это хранилось в гараже «уголка». Если Викентьев что-то заподозрит, то проникновение в гараж могли осуществить ребята из инспекции [16] с вполне определенной целью: задокументировать факты и взять его на такой крючок, сорваться с которого не удастся даже столь ловкому и изворотливому парню, каким он считал себя.
16
Инспекция по личному составу – контрольная служба органов внутренних дел.
– Рыба! – объявил Буренко и, забывшись, откровенно выдохнул сивушный дух в сторону первого номера.
Тот встрепенулся.
– Слушай, Петро, а спирт у тебя там так и стоит? – спросил он. – Может, это Титков нырнул по старой памяти? Он сейчас все время ищет, где врезать. А ключ от ворот когда-то терял – может, нашел, когда понадобился?
– И вправду, – облегченно вымолвил Шитов и вскочил. – Пойду взгляну…
– Давай вместе, – поднялся следом врач, быстро взглянул на Григорьева и, ни к кому не обращаясь, пояснил: – Делать-то все равно нечего. И где они ездиют?
Вернулись Буренко с Шитовым только минут через двадцать.
– Баллон на месте, – торопливо доложил младший сержант и, пройдя в угол, завозился у старого шифоньера. – Чуть-чуть не полный. На полстакана.
– На стакан, – уточнил Буренко. – Выдохся, он же летучий… – И без всякого перехода спросил: – Сколько можно ехать?
В комнате наступила тишина тревожного ожидания. Привычный график нарушался, обсуждать возможные причины никому не хотелось.
– Пойду встречать. – Шестой номер, обойдя прокурора и старательно отворачиваясь от исполнителя, вышел во двор. Громко хлопнула дверь.
– Забьем еще раз, что ли? – спросил Буренко, стряхивая рукой капли пота со лба.
Хлебный фургон проехал по Магистральному проспекту, свернул в темный тупиковый переулок и через пару минут затормозил перед зелеными воротами «точки». В кузове мигнул сигнал плановой остановки. Путешествие подходило к неизбежному концу. У Попова пересохло в горле. Удав, наоборот, приободрился: он слышал звуки трамвая, значит, менты не соврали – какой смысл везти человека из захолустья в большой город, если хочешь его расшлепать?