Викентьев выдержал паузу, но Буренко отвечать не собирался.

– Только красиво и гуманно отправить человека на тот свет нельзя. И требовать от этого процесса эстетической формы – чистейшее чистоплюйство! Ассенизатор всегда пахнет дерьмом, а не французским одеколоном; но, если он не станет работать, дерьмом будем вонять мы все.

– К тому идет, – сердито буркнул Ромов.

– Я вам расскажу одну историю, доктор, – подался вперед Сергеев, и выражение его лица было не самым добродушным. – Наш товарищ, Женя Гальский, сейчас умирает от рака. Он не совершил ничего плохого, наоборот – четко пахал всю жизнь и был отличным парнем. Ваши коллеги выписали его из больницы на пятый день и поставили крест – для них его уже нет на свете. Парень корчится дома, жена бегает по кабинетам, подписывает десятки бумажек и ставит десятки печатей, чтобы купить промедол. Больше двух ампул в день не дают, у нас же в здравоохранении это строго… И упаси бог пустую ампулу разбить или выбросить, только на возврат, учет прежде всего…

Сергеев облизнул пересохшие губы, а Попов разлил остатки водки.

– Пришлось мне поймать одного негодяя и вытрясти из него все что надо! У негодяев есть любые препараты и в любых количествах, без всяких рецептов, разрешений и печатей!

Сергеев нервно пристукнул ладонью, стол скрипнул, водка плеснулась в стаканах.

– Не хотите поморализировать на эту тему, доктор? Да насчет торжественности и ритуалов порассуждать?

В диспетчерской на миг стало совершенно тихо.

– Ладно, – сказал Ромов своим обычным тоном, – давайте за Женьку…

Субботник все-таки провели. Иван Алексеевич домовито наводил порядок в диспетчерской, Сивцев с Шитовым возились в гараже и подвале, Попов, Сергеев и Викентьев разбирали металлический хлам во дворе. Послонявшись по точке исполнения, к ним присоединился и Буренко. Григорьева на субботнике не было, да никто его и не собирался приглашать.

– Помогай, Васильич… – Второй, третий и четвертый номера с натугой тащили проржавевший задний мост какого-то допотопного грузовика, и в голосе Викентьева ощущалась неподъемная тяжесть ноши.

Врач с готовностью вцепился в округлое железо и, пыхтя, принял свою часть веса. После выяснения отношений он разительно изменил поведение: ни иронии, ни саркастических шуток – справный мужик, охотно выполняющий общественную работу.

– Вот так! – облегченно выдохнул Викентьев, когда мост с дребезжащим лязгом грохнулся в кучу металлолома. – Доктор – мужик здоровый! Давайте чуток перекурим…

Сплоченные общим трудом, четверо мужчин присели на сваленные у забора доски.

– Скажу Шитову, чтобы пригнал автокран, – раздумчиво проговорил руководитель «Финала». – А то совсем пупки порвем!

На крыльце диспетчерской появился Иван Алексеевич Ромов. Он отряхивал руки и подслеповато щурился на неяркое осеннее солнце.

– Что это аксакал высматривает? Нас, что ли, ищет?

Попов хотел привстать из-за горы ржавого железа и махнуть ветерану рукой, но Сергеев придержал за локоть.

– Посмотри кино…

Ромов целеустремленно просеменил к щели между диспетчерской и гаражом, согнулся, упершись рукой в колено, и пошуровал в черном проеме. Потом сделал какие-то движения ногами, притопнул несколько раз, будто собирался пуститься в пляс.

– Галоши подбирает, – сдерживая смех, пояснил Сергеев. – Ну умора! Михайлыч, может, оформим ему как спецодежду – по ордеру?

– Какие галоши? – по инерции спросил Попов, хотя тут же мелькнула неприятная, хотя и довольно правдоподобная догадка.

– С объектов! Федька с Петром их то в угол забрасывали, то в гараже прятали – везде находит!

Сергеев встал.

– Ай-ай-ай! Все видели! Неужели купить жалко?

Гигант перестал сдерживаться и от души расхохотался, таким веселым Попов его еще не видел.

Ромов дернулся, суетливо взбрыкнул ногой, но тут же степенно выпрямился.

– Вот вы где есть, оказывается. – Он направился к коллегам. – А смешного, Сашенька, ничего-то и нет… Я ведь не из жадности… Просто привык галоши носить, отвыкать поздно. А поди их купи сейчас…

Внезапно Попов ощутил прилив дурноты. Вновь появилось чувство, что он у самого края глубокого колодца. Вскочив, он сделал несколько шагов назад от устрашающей бездны и уперся в бетонные плиты забора. Уф! Наваждение прошло, хотя сердце бешено колотилось и во рту пересохло.

– Правильно, Валерочка. – Ромов явно обрадовался возможности сменить тему. – Я тоже хотел забор осмотреть… Давай-ка пройдем вместе по периметру…

Попов как во сне шел вдоль шершавой серой стены. Повторившийся приступ внезапного страха всерьез озаботил его. И этот колодец – он отчетливо видел зияющее отверстие с сырыми скользкими стенами. Галлюцинация? Похоже… Как бы крыша не поехала!

– Высота два тридцать – два пятьдесят, – бубнил Ромов. – Электрозащиты, видишь, нету… Она по внешнему ограждению проходит, а здесь перелезай, пожалуйста, кто хочет!