— Теперь всё понятно! — Моряков повёл могучими плечами. — Сейчас вы доказываете, что все океаны можно пересечь и в семьдесят?

— Вы угадали, мистер Моряков! — поклонился Понч.

— А куда же вы сейчас держите путь?

— К острову Тариора.

— О! — воскликнул Моряков. — Так мы идём туда же. Давайте мы вас немного подбросим, вы отдохнёте.

— Что вы! — закачал старик головой так, что с висков на ботинки посыпалась тонкая морская соль. Он аккуратно сдул её. — Это уже не будет считаться одиночным плаванием!

— Но ведь это совсем немного, — попробовал убедить его Моряков.

— Честность — до дюйма, — строго сказал Понч и посмотрел в глубину, как там ведёт себя его живая машина…

Вода тихо плескала между брёвнышками плотика, ножки кресла мягко погружались в неё и тут же всплывали.

В это время произошло нечто неожиданное.

Дело в том, что не один Солнышкин был бы рад пуститься в дальний путь с Пончем.

На борту парохода «Даёшь!» был ещё один человек, который мечтал о чудесах и необыкновенных странствиях.

Из-за спины Морякова показалась седая голова и раздался голос старого Робинзона:

— Мистер Понч, так, может быть, вы возьмёте с собой до острова одного пожилого джентльмена, который всю жизнь думал о таком плавании? — И Робинзон с улыбкой приподнял фуражку. — Мне кажется, ваше плавание только выиграет, если на плоту некоторое расстояние пройдут два семидесятилетних моряка.

Понч с интересом посмотрел на Робинзона и, не колеблясь, сказал:

— С удовольствием! Но всё зависит от капитана.

Старый Робинзон повернулся к Морякову. Тот бросил взгляд на акулу, потом на Понча и махнул рукой:

— С мистером Пончем куда угодно!

Но Робинзон уже сбегал вниз по трапу с криком: «До встречи на острове!» Из кармана его кителя торчал окуляр подзорной трубы.

В это время, расталкивая команду, к борту протиснулись Борщик и Пионерчиков с тарелками в руках.

— Отведайте! — крикнул раскрасневшийся кок.

— Я очень тороплюсь, — извинился Понч.

— Ну хотя бы компот! — взмолился Борщик.

— Ну, компот, пожалуй, — сказал мистер Понч. Качая от удовольствия головой, он выпил компот и положил в кружку косточки от ягод, чтобы не засорять океан: Понч гордился своей аккуратностью.

Потом он поклонился экипажу «Даёшь!», благодаря за гостеприимство, и протянул акуле бамбуковую палку с солониной. Плотик тотчас же рванулся вперёд.

— Стойте, мистер Понч! — крикнул капитан вслед. — Может быть, вы в чём-нибудь нуждаетесь?

— Ровным счётом ни в чём, — махнул Понч шляпой. — Сегодня океан подарил мне даже коробку великолепных сигар.

Старик показал на коробку, которую часа два назад вышвырнул в океан Моряков.

Старый моряк ещё раз махнул рукой, повёл шестом, и плотик, как весёлый кузнечик, поскакал к горизонту.

— Команда, смирно! — крикнул вдруг Моряков и подтянулся, выпятив грудь. — Перед такими стариками нужно стоять по стойке «смирно».

И Солнышкин тоже вытянул руки по швам.

— Слушайте, слушайте, мистер Понч! — спохватился вдруг капитан. — Но когда же мы встретимся?

Старый мореплаватель придержал колесницу и, сделав в воздухе сальто, прокричал:

— Лет через десять, в океане! Я надеюсь доказать, что это можно сделать и в восемьдесят. — И, перевернувшись ещё раз, он погнал к синему горизонту свою зубастую кобылку.

Уже наступил вечер, а визит Понча никому не давал покоя. Петькин бурчал:

— Задаром я бы ввек не поехал!

— Дурак! — посмотрел на него Федькин.

Солнышки и метался по палубе. Ему снова не повезло: Перчиков катался на ките. Робинзон едет на акуле, а он — на обычном пароходе. Солнышкину хотелось чего-то необыкновенного!

— Вот это да! — всё ещё вздыхал Солнышкин.

— Вот это дед! — сказал Пионерчиков. — Такого можно занести и в книгу Почёта. Только вот то, что он третий раз доказывает одно и то же, это, по-моему, ерунда!