Сергей был давно уже полностью изможден. Он вообще не понимал, как еще держится. Действие лекарств заканчивалось. Отодвинутая на время боль возвращалась. Она пульсировала в плече, гейзерами пробивалась в разных частях тела. Пятнами ржавчины, как на отшкуренной жести после дождя, проступала на коже. Дергали воспалившиеся нарывы на ободранных руках, связанных за спиной. Всю кожу саднило и стягивало. В камере то и дело возникал полковник и до бесконечности задавал одни и те же вопросы… Вот он опять пришел…

— Итак, молодой человек, начнем сначала?..

— Да сколько можно… — еле пробормотал Сергей распухшими, пересохшими губами.

— Столько, сколько нужно. Я вам скажу, когда будет достаточно.

— Я уже сто раз повторял…

— Итак?.. — терпеливо напомнил полковник, перелистывая документы по делу.

В его руках промелькнула фотография Лены… Сергей вскинул голову, концентрируя взгляд воспаленных глаз.

— Итак! — снова подбодрил его полковник.

— Да пошел ты… — Сергей безразлично мотнул головой.

Тут же подскочил охранник и выбил из-под него стул. Сергей с глухим стоном завалился.

— Посади его, — поморщился полковник. — Итак!!! — повысил он голос, глядя на Сергея в упор.

— Ладно… Я Сергей Ткачев… Я родился в Твери… окончил институт… Баумана… Продавцом работал… попал на деньги… Уехал в Голландию… Проверяйте, товарищ полковник, проверяйте… Я не хочу здесь сидеть.

— Наивный, — хмыкнул себе под нос охранник.

Строков строго зыркнул в его сторону и устало посмотрел на допрашиваемого.

В дверь камеры постучали. Просунулась бритая голова дежурного.

— Товарищ полковник…

— Ну-у?..

— Вас к телефону. Генерал.

Строков поднялся и, почесывая подбородок, вышел из камеры. Он до сих пор заметно прихрамывал.

— Где я? — спросил Сергей, повернув голову в сторону охранника.

— А ты в Лефортово! — осклабился тот. — В знаменитых застенках. Так что не выклевывайся, мудачок, колись!

— Ага… — Сергей облизал потрескавшиеся, обожженные губы. — Вот щас ты меня и расколешь…

— Почему нет? — ухмыльнулся охранник и, оторвав от стены спину, снова пнул по двуногому стулу ногой.

— Сука! — пробормотал Сергей, падая вместе со стулом на пол.

Строков вошел в соседнюю комнату и бросил беглый взгляд на монитор. Допрашиваемый вяло барахтался на полу. Охранник дергал его за ворот, пытаясь поднять.

На столе, перед монитором, лежала снятая телефонная трубка. Двое сотрудников работали за компьютерами. Шумно крутились бобины магнитофона. На ходу указав на них жестом, Строков недовольно кивнул охраннику. Тот бросился выключать магнитофон. Сотрудники прекратили печатать. Стало тихо.

— Слушаю, товарищ генерал… Как забрать?.. — лицо полковника недоуменно вытянулось. — Да я двадцать лет так ни за кем не бегал, как за ним!!.. Даже за девками! Все ноги оттоптал!.. Его колоть надо, товарищ генерал!.. Слушаю… Слушаю. Есть! — закончил он совершенно упавшим голосом.

Швырнув со злостью трубку, полковник окинул присутствующих лютым, пылающим взглядом. Дежурный испуганно потупил взор. Операционисты поспешно отвернулись.

Москва. Центр.

В приемной генерала Шевцова собрались офицеры. На сегодня было объявлено совещание.

Генерал появился в дверях кабинета и пригласил всех войти. Военные входили по одному и чинно рассаживались за длинным столом с зеленой суконной поверхностью.

Шевцов вежливо кивал каждому. Со многими здоровался за руку. Но вид у него был несколько рассеянный. Как будто он все время напряженно думал о чем-то своем.

«Может, случилось что?.. — неуверенно предположил Ставрогин, но решил ни о чем не спрашивать. — Захочет, сам расскажет. Не захочет — и черт с ним. Чурается меня — это его дело. Что я буду навязываться?.. Теперь мне это даже на руку. Не стоит нам больше тесно приятельствовать…»

— Что-нибудь экстренное есть? — обратился к нему генерал бесцветным голосом.

— Да нет… Текучка… — Ставрогин равнодушно пожал плечами.

— Ну, что, начнем?.. — спросил генерал, когда все расселись, но взгляд у него был совершенно отсутствующий, и все обратили на это внимание. — …Что ж… Докладывает мой зам. Полковник Ставрогин…

Ставрогин поднялся, прочистил горло, одновременно разворачивая бумаги, и начал своим от природы поставленным артистичным голосом. Все, как всегда, заслушались.