— Садитесь вот сюда! — указала Ангелина Марковна на уголок дивана.

Остальная его часть была занята пледами и подушками — «тетушка-генерал», так окрестила ее Женя, приводила в порядок вещи. Присутствие посторонней ей не мешало, она продолжала споро и сосредоточенно хлопать дверцами, выдвигать и задвигать ящики, перекладывать с полки на полку коробки, смахивать пыль, перемещать пальто и шубы из одного шкафа-близнеца в другой. Естественного порыва помочь пожилому человеку у Жени не возникло, тут он был столь же неуместен, как стремление подсобить маневровому тепловозу сортировать вагоны.

— Константин жил с вами, Ангелина Марковна? — спросила Женя.

— Константин жил у меня. — тетушка сделала ударение на последних словах так, будто в вопросе содержался бог весть какой нелепый намек.

— Постоянно?

— Что вы имеете в виду? Была ли у него невеста? К несчастью, нет, он был слишком застенчив, чтобы познакомиться с порядочной девушкой, и слишком занят, чтобы обременять себя семьей. А всякими вертихвостками, — выразительно посмотрела она на Женю, — Константин не интересовался.

— Я всего-навсего имела в виду, что во время матча…

— Евгения, да? — переспросила тетушка, хотя на лице у нее было написано, что запоминает она все с полуслова. — Вот вам добрый совет умудренного жизненным опытом человека: учитесь говорить так, чтобы вас понимали.

— Понимание — процесс обоюдный, Ангелина Марковна, или вы так не считаете?

— Я считаю, что вы позволяете себе дерзить.

— Дерзить, говорите?! — Женя обозлилась, но тут же взяла себя в руки. — Я выполняю свою работу. Я обязана и я хочу установить истину. Не могут два шахматиста один вслед за другим погибнуть так нелепо.

— То есть и вы уже согласились? — На застывшем лице тетушки прорезалось некое подобие торжествующей улыбки.

— С чем?

— Не хитрите со мной! Ваши хитрости просвечивают насквозь. Вы тоже пришли к выводу, что в смерти Константина виновны создатели этого чертова компьютера!

— Я действительно сомневаюсь в том, что он покончил собой, — ответила Женя уклончиво. — но вы так и не сказали, почему Константин жил во время матча в гостинице.

— Разумеется, в гостинице! Так мы всегда поступаем во время турниров. Режим меняется, Константину сплошь и рядом приходится ложиться за полночь — обычно я этого ему не позволяю, — нужно помногу работать с тренерами, анализировать партии, в гостинице это удобнее. Я там проводила целые дни, следила за режимом, и вообще, чтобы все было в порядке.

— То есть вы, Ангелина Марковна, фактически выполняли роль руководителя команды? — спросила Женя, поддав в голос восхищения.

Но тетушка против всяких ожиданий осталась глуха к лести.

— Вам это уже наверняка известно. — Она укоризненно покачала головой. — Я вас предупреждала, не хитрите со мной! Хватит ходить вокруг да около, говорите уже, зачем пожаловали!

— Не для того, чтобы с вами ссориться. Я понимаю, Ангелина Марковна, как вам тяжело, но я сразу увидела, что вы очень сильный человек. И поэтому позволила себе все-таки вас потревожить. Если смерть Константина — результат чудовищной случайности, тему надо закрыть раз и навсегда, чтобы имя его не трепали. Злые языки нужно завязать узелком. А если… Убийство этим людям не должно сойти с рук.

Ангелина Марковна остановилась, отложив в сторону стопку махровых полотенец. Взгляд ее тоже остановился — сжался в точку, сфокусировался на Жениных глазах, кожа на щеках неестественно натянулась, казалось, еще немного — и она лопнет. Женя явственно услыхала отвратительный скрип, и не заговори тетушка через секунду, ей бы сделалось дурно.

— Вы что-то скрываете. Вы обязаны! — Это «вы обязаны» прозвучало настолько убедительно, что Женя на какое-то мгновение почувствовала, что готова немедленно прыгнуть с обрыва в штормовое море, схватить простреленное полковое знамя и пойти в полный рост в атаку на вражеские бастионы, остановить на скаку хрестоматийного коня и войти в горящую избу, сделать, что угодно. — вы обязаны мне рассказать.

Вот где человек с харизмой! Женя не без труда обрела самообладание.

— Я ничего не знаю наверняка, у меня есть только подозрения. Факты я хотела бы услышать от вас.

— Какие? Какие вам нужны факты?! Константин не мог сделать такого! — Ангелина Марковна схватила платок, но слезы высохли раньше, чем она поднесла его к глазам. Скомкав, она спрятала его в карман.

Женя на всякий случай подождала с минуту и попросила:

— Расскажите, пожалуйста, о нем.

— Вы желаете знать что-то конкретное? — тетушка снова была в форме, голос звучал жестко и неприязненно. — Чем эти подонки смогут потом козырять?

Женя не ответила, поднялась и отошла к окну. За ним угадывались очертания высоченного старого тополя. Пошел снег, он падал медленно и отвесно, цепляясь за ветки; вид из окна был великолепный…

Паузу она взяла не случайно. Стало совершенно очевидно: разговор так дальше продолжаться не может, нужно срочно что-то менять, иначе не только не видать дневника, но и вообще ничего не видать. Если настроить «тетушку-генерала» против себя, дело можно считать наполовину проваленным.

— Что вы молчите? — спросила тетушка требовательно.