В понедельник, кроме как за столом в столовой, Андрей с Кирзоняном не виделся — очевидно, после отпуска тот наводил шорох в своём хозяйстве. А вот уже во вторник после обеда Григорий сам разыскал Андрея, отвёл в сторонку и начал разговор:

— Так, справка ещё при тебе?

Андрей, конечно же, сразу понял о какой справке идёт речь.

— Конечно же, не при мне, — улыбнулся Андрей. — Зачем я её постоянно таскать буду.

Но коллега юмора не понял:

— Да я не о том. Я понимаю, что ты её в кармане не носишь. Но она сохранилась?

— Конечно, как и договаривались, — уже серьёзно ответил Морозевич. — А ты что, деньги таки привёз?

— Привёз, правда, не все 300 рублей, а где-то 200 с хвостиком.

— Но справка то на 300 рублей.

— Вот в том-то и дело. Конечно, немцы поменяют и 200 или те же 220, но лучше, чтобы не возникали вопросы, всё же именно 300 рублей. У тебя что-нибудь есть?

— Естественно, 30 рублей.

— Хорошо, а кроме них? Нужно всё же дотянуть до 300 рублей.

— Откуда? Я же тебе говорил, что у меня кроме этих 30 рублей больше и копейки русской нет — всё в сберкассу сдал. Спроси у своих слесарей.

— Понимаешь, именно у них то я и не хочу спрашивать.

— Почему?

— Да всё потому же. Если кто-нибудь сболтнёт, то ясно будет, что я собираю деньги — я ведь только вернулся из отпуска. А мне нужны такие разговоры? Подумают, что я Бог знает, чем занимаюсь.

— Да, ты прав. И что же делать?

— Ты аккуратно спроси у своих. Только не связывайся с одесситами. У тебя есть ведь серьёзные ребята.

— Да, пожалуй, человека 4–5 серьёзных и неболтливых есть. Да вон те же Батурины. Из них слова не вытянешь.

— Батурины прекрасная кандидатура, но я боюсь, что они, как и ты, и копейки не провезли. Они не разговорчивые, это да, но они пугливые.

— Ладно, спрошу, конечно, и у них, и некоторых других. Но хотя бы через пару дней, чтобы это не связывалось с твоим приездом.

— Правильно. Я согласен, спешить некуда. Давай действуй.

Начал Андрей разговоры о советских деньгах всё же не с братьев Батуриных, а с Николая. Назавтра, когда все слесари и газосварщики разошлись после работы по домам, он, тоже направляясь с Кравченко в общежитие, на полдороге остановился, закурил (закурил и Николай) и спросил:

— Коля, у тебя случайно не сохранились советские деньги?

— Рублей 10–12, наверное, есть. А что?

— Я думаю, что тебе не помешают лишние 30–40 марок?

— В принципе, конечно, не помешают. А что?

— И я так думаю. Переговори с надёжными, я имею в виду, не болтливыми ребятами и спроси их об этом. Есть возможность обменять русские деньги на марки. Что это за возможность, я тебе позже расскажу. Только не связывайся с одесситами.

— Это я и сам понимаю, — усмехнулся Николай. — Хорошо, попробую разведать.

Андрей пришёл к себе в комнату, разделся, пошёл умыться и прилёг на кровать. Немного позже к нему обратился по какому-то вопросу Дмитрий (Алексей был на смене). Они немного поговорили, и Андрей постепенно свёл беседу к деньгам, после чего задал такой вопрос:

— Дмитрий, а ты с братом все русские деньги в Бресте положил на книжку? Или это я такой глупый, что всё до копейки положил. Некоторые провозят небольшие деньги и ничего — меняют их потом у поляков на марки.

— Нет, мы не провезли, — грустно покачал головой Дмитрий. — Мы, как и вы, всё положили на книжку.

— И то легче, — улыбнулся Андрей. — А то я думал, что один такой. Оказывается, что не один. Всё же есть компания.

На этом разговоры Андрея с Дмитрием о деньгах прекратились. Он не возобновлял и разговор с Николаем, тем более что в связи с похолоданием прибавилось работы. Теперь слесари уже не просиживали в мастерской, а мотались по объектам, а с ними, конечно же, и Николай — ему сейчас было не до денег.

Однако, работа работой, но было ещё и личное время, так же как и личная жизнь каждого. С наступлением зимы поутихли весёлые гулянки по вечерам — больше времени служащие начали просиживать дома, но нередко и не у себя дома. И в этой связи всё больше поползло по городку сплетен о том, кто и где был вчера или позавчера вечером или же ночью. В этом плане, конечно, наибольше всяких разговоров крутилось вокруг "Парижа" — женского общежития. И нельзя сказать, что эти разговоры были абсолютно беспочвенны, как говорится — нет дыма без огня. А дымок то был и порой довольно удушливый. Ни для кого не было секретом то, что многие служащие и неженатые военнослужащие проводят свой досуг там. Ну а где им было его проводить? Чем могли, например, заняться те же служащие из "Лондона", кроме игр в бильярд, шахматы, шашки или карты — в домино они играли только на работе. И это совместное времяпровождение особей разных полов было вполне естественным и в большинстве случаев ничего предосудительного в том не было. Женской половине как раз в плане досуга было ещё сложнее — во все вышеперечисленные игры они не играли. А чем они ещё могли заниматься — сидеть вышивать крестиком? А они во все времена ощущали повышенную потребность во внимании. Однако порой это повышенное внимание закручивалось в длительные флирты, а то и в крутые романы. Молодые жёны офицеров знали обо всех соблазнах "Парижа" и, как могли, оберегали своих мужей — ведь некоторым девчонкам из "Парижа" впору было на подиумы выходить. Многие ведь и приехали с тайной мыслью возвратиться в Союз уже вдвоём.

Все эти мысли прокручивались в голове Андрея во время праздничного концерта в честь Дня Конституции, который проходил накануне в субботу. Конституция СССР была принята VIII-м чрезвычайным съездом Советов 5-го декабря 1936-го года. Конституцию часто называют "Сталинской конституцией", потому что, как слышал Андрей, в работе над текстом основного закона СССР непосредственное участие принимал И.В. Сталин. По замыслу авторов эта Конституция должна была отразить важный этап в истории Советского государства — построение социализма, за что её ещё иногда называли "Конституцией победившего социализма". Сейчас, сидя в зале, никто из присутствовавших на концерте не догадывался, что уже в следующем году 5 декабря станет обычным рабочим днём. Андрей пошёл на этот концерт ещё послушать Александрова, который должен был принимать участие в этом концерте.