(Оно, как вы понимаете, подразумевало:

— Товарищ капитан второго ранга! Преподаватель к лекции готов! Разрешите начинать?!

— Начинайте!)

Александр Петрович открывал пузатый портфель советских времен и, подмигнув соседке, шепотом говорил:

— Произведем досмотр личных вещей.

Из портфеля он извлекал тетрадь и авторучку, которой негромко щелкал, подавая сигнал, что готов начать вести конспект.

Александр Петрович слушал мои лекции два семестра и ни разу ни одной из них не пропустил.

На экзаменах мы оба очень волновались и краснели.

Разговаривали почему-то шепотом.

У Елены Петровны, женщины средних лет, подобных проблем никогда не возникало. Преподавать она начала сравнительно поздно. Студенты всегда были моложе ее и действительно годились ей в дети. Все они, даже самые отъявленные лодыри, ощущали ее мягкую материнскую заботу. Их проблемы Елена Петровна, как человек удивительно добрый и чувствительный, неизменно принимала (и принимает по сей день) близко к сердцу.

Однажды весенним утром в ее квартире раздался телефонный звонок.

Все ранние телефонные звонки почему-то кажутся неприятными и резкими, особенно когда ты еще спросонья, а на часах семь утра.

— Елена Петровна? — вежливо осведомился в трубке мужской голос.

— Да… — сонно отозвалась Елена Петровна.

— С вами говорит дежурный РУВД города Пушкина старшина Пилипчук!

В голосе старшины Пилипчука Елена Петровна уловила сильный украинский акцент с затвердевшими, как позапрошлогодний мармелад, согласными звуками и стершимся до неузнаваемости «г».

— Я вас слушаю, — встревожилась Елена Петровна.

Сон как рукой сняло. Будто холодной водой из ведра окатили.

Когда тебе с утра звонят представители власти, это, как правило, ничего хорошего не предвещает. Скорее всего что-то случилось, и ты в этом виноват. Забыл заплатить за квартиру. Залил соседа. Машину припарковал в неположенном месте. Или твой пудель укусил персонального пенсионера.

Тут главное — не суетиться и не пугаться раньше времени. Может, все не так уж страшно. Власть — она ведь существует только за счет своей непредсказуемости.

Вот моего отца в таких случаях всегда охватывает паника.

Как-то раз ему позвонили «оттуда».

«Откуда?» — спросите вы.

«Оттуда, — скромно потупив взор, но с некоторой твердостию в голосе отвечу я. — Сами знаете».

Отец страшно разволновался.

И, как вскоре выяснилось, совершенно напрасно.

Официальный голос сообщил ему, что научный сборник, который отец подготовил (отец выслушивал все это в страшной тревоге и совершенно не мог сосредоточиться на том, что ему говорили)… так вот… этот сборник понравился «наверху».

— И наше министерство, — торжественно продолжал голос, — распорядилось увеличить причитающийся вам гонорар. Теперь скажите, куда и в какое время вам подвезти деньги?

Отец замешкался:

— Деньги? Какие?

— Гонорар…

— Сюда… — растерянно сказал отец.

В трубке выжидающе молчали.

— Или нет… Я это… сам приеду… Или, знаете, может, все-таки лучше вы… сумма большая…

— Очень хорошо. Я запишу адрес.

Как видите, ничего страшного не произошло.

И напрасно папа так волновался.

Кстати, это свойство папиного характера устраивать панику в непредвиденных ситуациях передалось и мне.

А Елена Петровна никогда не паникует.

Упоминание милицейского звания (вы еще помните, о чем я?) ее нисколько не смутило. Но слегка насторожило.

— Я вас слушаю, старшина Пилипчук, — сказала она, окончательно проснувшись.

— Дело вот в чем… Вчера в три часа ночи на территории Пушкинского парка нашими сотрудниками были задержаны две девушки: Ольга Гаврошина и Кира Булыкина. Вы меня слышите?

— Да-да… — торопливо ответила Елена Петровна. — И что? Что с ними?

— Так вот, — монотонно продолжал Пилипчук, — док'yментов, удостоверяющих личность, при них не оказалось. Девушек отправили в ближайшее отделение милиции, где они сообщили, что опоздали на последнюю электричку, а в Пушкине оказались якобы потому, что проходили музейную практику и потом пошли в парк по грибы. Они дали нам ваш телефон, Елена Петровна, и сказали, что вы можете подтвердить эту информацию.

— Да-да! Подтверждаю! — встревоженно заговорила Елена Петровна. — Это действительно наши девочки. Простите, как вас по имени-отчеству?