Шрифт:
– Ты не показался мне алчным.
– Я и не алчен. Хотя бы потому, что нам нечего делить.
– Пока.
– Я просто логичен.
– Ты со своею логикой...
– Что?
– Хочешь, чтобы я – все карты на стол, а сам – тихушничаешь?
– Почему?
– Потому. Сидишь ты в очень интересном месте. Здесь и Сен-Клер любил сиживать. С одной особой.
Горячо. Нужно Бетти Кински качать по полной! И не забывать, что она в это время качает меня. Знать бы, насчет чего? О «Замке снов» пока – ни полслова. А он – вот он, весь из себя такой-растакой в рассветных лучах! «Солнце красит нежным светом стены древнего Кремля...» Нет, на Кремль этот лукавый домик не похож. Там за века всего набралось с лихвой: и лукавства, и непотребства, и окаянных бесчинств, и уединенного безумия. Что сей замок рядом с Кремлем? Так, вертеп средней руки, да и только.
– Значит, дело в девушке с льняными волосами? – поинтересовался я почти невинно.
– Может быть.
– Бетти, а если это любовь?
– Любовь, морковь и пара апельсинов.
– Ты раздражена?
– Более чем.
– Почему?
– Ты не хочешь идти навстречу.
– Отчего же. Просто мне нужно все обдумать.
– Да что тут обдумывать! Деньги сами плывут в руки!
– Знаешь пословицу? Если что-то плывет в руки – присмотрись: может, оно не тонет?
– Такого случая не представится потом никогда! Или – ты боишься?
– Боюсь.
– Чего?
– Уйти от этой жизни, а к новой так и не пристать.
– Новая жизнь. «Vita Nova». Это из Алигьери. Мы здесь при чем?
– Каждое наше действие во всякий момент времени рождает новое будущее.
Глава 64
– «Каждое наше действие во всякий момент времени рождает новое будущее», – повторила за мной Бетти. – Каждое бездействие – тоже.
– Бездействие – текуче и незаметно. А действие...
– Может лишить будущего. Поэтому ты столь нерешителен?
– Что ты предлагаешь конкретно, Бетти?
– Я же тебе сказала – половину. Но сначала нужно добыть доказательства того, что Эдгара довели до самоубийства. Или принудили к нему.
– Повторяю: я не понимаю.
– Чего?
– Почему ты обратилась ко мне, Бетти Кински?
– Ты умеешь слушать и слышать. Это могут не все. Когда ты разговариваешь с людьми, они готовы тебе рассказать то, что не поведали бы другу, любимой, маме... Как это у тебя получается – не знаю. Вернее – знаю. Ты изначально хорошо относишься к любому, с кем заговариваешь. И люди не видят даже – чувствуют это доброжелательное внимание. И – раскрываются. – Бетти помолчала, продолжила: – Неоценимое качество. Это первое. Второе. Ты не теряешься в сложных ситуациях. И третье – ты думаешь.
– Приятно. Сочтем, что ты сказала мне чистую правду. А теперь – добавь то, о чем умолчала. Мое неземное обаяние почему-то на тебя не действует.
– Хорошо. Я считаю, что на Саратоне ты оказался не случайно.
– Что есть закономерность, как не цепь случайностей, и что есть...
– Пре-кра-ти! У нас серьезный разговор.
– Извини.
– Арбаеву довели до самоубийства. Ты был при этом. И это тоже не случайно. И наконец, еще одно. Ты – русский.
– И что с того?
– Девушка, которой увлекся Сен-Клер, тоже была русская.
– Во как!
– Да. И не выдумывай, что ты этого не знал.
– Я этого не знал. А почему – была?
– Она исчезла. Послушай, Дронов. Не знаю, сколько тебе платят в твоей службе и какие тебе обещают подъемно-пенсионные, но миллиона ты там не заработаешь. А пулю – можешь.
– Пулю вообще заполучить легче, чем миллион.
– Опять шутишь?
– Да какие шутки? Чистая правда.
Мысль, пришедшая в голову, была простой, как яйцо. А что, если девушкой Эдгара была Даша Бартенева? Противоречивая такая вся... Цвет волос? Это женщина может изменять в течение пяти минут.
– Так ты будешь со мною работать?
– Буду. Если ты мне подробнее расскажешь о девушке.
– Сначала спрошу я. Что ты делаешь у этого домика? – Бетти кивнула на «Замок снов».
– Хочу устроиться сторожем. Как спасатели мы уже доказали свою несостоятельность.
– Кажется, я предложила тебе работу получше.
– Спасибо.
– Ты согласен?
– Да.
– Хм.
– Ты недовольна, Бетти?
– Твое согласие какое-то легковесное, что ли. Неискреннее.
– Какая может быть искренность, когда дело идет о миллионах?
– Миллионы сами по себе ничего не стоят. Просто они дают другой уровень свободы.
– Ты знаешь, какой?
– В том-то и дело, что никогда не пробовала. И уже хочу. Очень хочу.
– Человек подсознательно выстраивает себе ту жизнь, какую заслужил.
– Дронов, не будь нудным!
А что мне остается? Приятных мыслей немного. А из неприятных самая скверная такая: а что, если всю ситуацию замутили мои бывшие коллеги? Которые под прикрытием высокой государственной политики пашут на себя и свое светлое будущее, естественно, полное неги и роскоши? Если задуман «большой шантаж», счет пойдет на миллиарды. И кто тогда я? Кукла Петрушка, надетая на чьей-то бестрепетной руке? Что бывает с куклами после представления – известно. Как напел классик: «Кукол снимут с нитки длинной и, засыпав нафталином, в темный ящик сунут на покой...» Как тут не стать нудным? При эдакой перспективе?