В числе первых Тиссу форсировала 78-я стрелковая дивизия. В ночь на 7 ноября, в канун праздника 27-й годовщины Великого Октября, вслед за стрелковыми частями успешно переправились армейские связисты.

Через реку сразу был проложен трофейный кабель к установлена связь с западным берегом. Одновременно начали переправу телеграфно-строительные подразделения. На рассвете того же дня они приступили к постройке постоянной линии на участке река Тисса, Арокте протяженностью около километра.

Дальнейшее восстановление постоянной линии в два провода на участке Арокте, Мезечат, станция Хее Баба связисты производили вслед за нашими наступающими передовыми частями, идя на уровне КП стрелковых полков.

К исходу 7 ноября были переправлены оставшиеся кабельно-шестовые средства ННСов. Телеграфно-строительные подразделения начали дополнительную подвеску постоянных проводов. Силами фронтовых связистов через Тиссу был построен мачтовый переход емкостью на шесть проводов, а проложенный кабель некоторое время оставался резервным.

В ночь на 8 ноября штаб 104-го стрелкового корпуса переместился в город Мезечат. Туда же намечался переход и КП армии.

3 декабря в результате обходного маневра с северо-востока и ночного штурма наши войска овладели важным промышленным центром Венгрии и сильным опорным пунктом обороны противника городом Мишкольц.

Продолжая развивать наступление, соединения армии 16 декабря перешли венгеро-чехословацкую границу и вступили на территорию Чехословакии. Громя немецко-фашистские части, наши войска овладели важными узлами обороны противника и опорными пунктами Римавска-Собота, Фелединце и Филяково. 1 января 1945 года соединения армии форсировали реку Ипель и повели бои за расширение плацдарма. Возобновив наступление, наши войска в результате двухдневных уличных боев 14 января овладели крупным опорным пунктом и важным узлом коммуникаций городом Лучинец.

На этом боевые действия 27-й армии в Чехословакии закончились. Армия получила новую задачу.

* * *

22 декабря в венгерском городе Дебрецен собралось Временное национальное собрание, избравшее Временное национальное правительство Венгрии. Новое венгерское правительство порвало отношения с гитлеровской Германией и объявило ей войну.

Стремительное наступление советских войск по странам Юго-Восточной Европы и выход к венгерской границе заставил Хорти искать спасения в тайных переговорах с Англией и США. Во главе нового правительства гитлеровцы поставили Салаши. Новый фашистский прихвостень всячески старался выслужиться перед своими хозяевами и не жалел крови венгерского народа.

Хотя Временное национальное правительство Венгрии еще 22 декабря объявило войну Германии, Будапешт по-прежнему оставался в руках гитлеровцев и салашистов.

25–26 января наша армия передала свои позиции 40-й армии и, совершив многокилометровый марш, 30 января сосредоточилась в районе Ракоуиличет, Макад, Дион (юго-восточнее Будапешта).

Частью сил армия заняла оборону по восточному берегу Дуная на фронте Будапешт, Чепель, Текел, Лорев, имея огневое соприкосновение только с окруженной группировкой противника в западной части Будапешта (Буде). Штаб армии расположился в Дионе. В наше подчинение вошел 37-й стрелковый корпус, который вел ожесточенные бои в западной части Будапешта. 27-ю армию переподчинили 3-му Украинскому фронту.

После перегруппировки войск армии нужно было ознакомиться с состоянием связи в 37-м корпусе и подчиненных ему дивизиях и изучить район предстоящих боевых действий. В соединения направились офицеры отдела связи.

В составе группы командующего мы с инженер-капитаном Комаровым выехали в Будапешт. Всю ночь шла переправа пополнения для частей 37-го корпуса, по многоводному Дунаю скользили сотни лодок. Во время рекогносцировки я узнал, что в Буде есть завод, выпускавший аппаратуру связи. Не воспользоваться этим было бы непростительно. Поделился известием с Борисом Александровичем Комаровым, оба вспомнили его вояж в Могилев-Подольский. Инженер-капитан тут же отправился на розыски.

Поездка Комарова, как я и полагал, прошла успешно.

К моему великому огорчению, нам с Борисом Александровичем вскоре пришлось расстаться. Его откомандировали в Москву, и встретились мы только после войны.

На следующий день дежурный по связи доложил, что по предоставленному фронтом проводу установлена телеграфная связь с резервной армией.

— А вам, товарищ начальник, просил передать большой привет полковник Соколов, — сказал в заключение дежурный.

— Вот за это особое спасибо. Я как раз собирался по делам в тот район на военно-почтовую базу. Передайте, пожалуйста, полковнику Соколову, что к вечеру буду у него.

Часа через два пустился в путь. Незаметен труд военных почтовиков, а какую колоссальную работу проводили они во время войны! Проверив военно-почтовую базу, я и в тот раз убедился, что дела у наших почтовиков идут отлично. Поблагодарив людей за четкую работу, направился к полковнику Соколову.

…На радостях мы с Алексеем Илларионовичем обнялись и расцеловались — ведь не виделись пять с лишним лет. Он стал совершенно седой, но по-прежнему был крепок и энергичен, по-прежнему любил шутку и меткое словцо. Поговорить нам было о чем, просидели почти до рассвета.