В трубке повисло молчание, прерываемое треском помех. Наконец Элуэтта выговорила:

— Дело в моей дочери.

— В Корделии? А что с ней? Что случилось?

И снова пауза.

— Она сбежала.

Джека охватило странное ощущение. Он ведь тоже сбежал — много лет назад. Сбежал, когда был куда как младше Корделии. Сколько же ей сейчас? Пятнадцать? Шестнадцать?

— Расскажи мне, как это произошло. — Он постарался вложить в голос максимум сочувствия.

Элуэтта послушно выполнила его просьбу. Корделия никому ничего не сказала. Просто не вышла к завтраку накануне утром. Ее косметика, одежда, деньги и сумка с постельным бельем тоже исчезли. Роберт обзвонил всех друзей дочери — их у нее было немного. Девушку никто не видел. В полиции предположили, что Корделия поймала попутку на шоссе. Шериф только головой покачал. «С этими девицами вечно так». Он сделал все, что мог, но на это ушло драгоценное время. В конечном итоге именно отец Корделии напал на какой-то след. Девушка с похожей внешностью («Давненько не видывал я такой красотки», — сказал кассир) и длинными густыми черными волосами («Чернющими, как небо над заливом в новолуние», по словам носильщика) села в Батон-Руж на автобус.

— Это был «Грейхаунд». Билет в один конец до Нью-Йорка. К тому времени, когда мы все это выяснили, полиция сказала, что нечего и думать перехватить ее в Нью-Джерси.

Голос у нее еле заметно дрожал, как будто она сдерживала слезы.

— Все в порядке, — ободряющим тоном заявил Джек. — Когда автобус приходит сюда?

— Около семи, — ответила Элуэтта. — По вашему времени.

Merde.

Джек спустил ноги с кровати и уселся в темноте.

— Ты съездишь на станцию, Джек? Найдешь ее?

— Ну конечно! Только мне нужно выходить прямо сейчас, не то я не успею на автовокзал.

— Слава богу, — выдохнула Элуэтта. — Позвонишь мне, когда встретишь ее?

— Позвоню. Тогда решим, что будем делать. А теперь я поеду, ладно?

— Ладно. Я буду ждать. Может, Роберт тоже вернется. — В ее голосе зазвучала надежда. — Спасибо, Джек.

Он положил трубку и на ощупь пошел к двери. Включил свет и наконец-то обрел способность видеть что-то в комнате без окон. На грубой скамье валялась вчерашняя рабочая одежда. Джек натянул потертые джинсы и зеленую рубаху. Запах от носков заставил его поморщиться, но других все равно не было. Сегодня, в выходной, он как раз намеревался отнести вещи в прачечную. Он торопливо зашнуровал кожаные ботинки со стальными носами, прихватывая ушки через одно.

Когда Джек открыл дверь, отделявшую его комнату от остального дома, Вонищенка в сопровождении своих двух здоровенных кошек, выводка котят и лупоглазого енота уже стояли на пороге, молча глядя на него. В тусклом свете лампы Джек различил темные волосы и еще более темные глаза Вонищенки, светлое пятно лица с выступающими скулами.

— О господи! — ахнул он, отступая назад. — Больше не пугай меня так.

Глубокий вдох — и жесткая чешуйчатая шкура на руках снова стала мягкой.

— Я не хотела, — ответила Вонищенка. Черный кот потерся о ногу Джека. Спина его находилась на уровне колен человека, а довольное урчание напоминало скрежет кофемолки. — Я услышала телефон. У тебя все в порядке?

— По дороге расскажу.

Задержавшись у кофеварки, чтобы перелить остатки вчерашнего кофе в пластиковый стаканчик, который можно было захватить с собой, он в двух словах обрисовал положение.

Вонищенка дотронулась до его запястья.

— Хочешь, мы пойдем с тобой? В такие дни несколько лишних пар глаз на автовокзале не помешают.

Джек покачал головой.

— Я справлюсь. Ей шестнадцать, она никогда раньше не бывала в большом городе. Просто насмотрелась всякой дури по телевизору — так сказала ее мать. Я встречу ее прямо на выходе из автобуса.

— Она знает? — спросила Вонищенка.

Джек наклонился и почесал черного кота за ушами. Пестрая кошка мяукнула и подошла за своей порцией ласки.

— Нет. Возможно, она собиралась сразу позвонить мне. Это просто сэкономит время.

— Ты точно не хочешь, чтобы мы пошли с тобой?

— Ты и моргнуть не успеешь, как я уже приведу ее сюда к завтраку. — Джек помолчал. — А может, и нет. Девочка наверняка захочет поговорить, так что, может быть, отведу ее позавтракать в «Автомат». — Он выпрямился, и кошки разочарованно замяукали. — И потом, у тебя ведь встреча с Розмари, верно?

Вонищенка неуверенно кивнула.

— В девять.

— Не волнуйся. Возможно, мы пообедаем все вместе. Посмотрим, что будет твориться в городе. Может быть, купим чего-нибудь навынос у корейцев и устроим себе пикник на стейтен-айлендском пароме.

Он склонился к женщине и легонько поцеловал ее в лоб. Но прежде чем она успела сжать его запястья и ответить, он уже вышел. За дверь. За границу ее восприятия.

— Пропади оно все пропадом! — выругалась она.

Кошки повернули к ней мордочки — озадаченные, но сочувственные. Енот лапами обхватил ее за лодыжку.

Мисс Малой прокралась по двум нижним этажам здания словно призрак, не потревожив никого и ничто, никем не замеченная и не услышанная. Она знала, что некоторое время назад этот дом превратили в кондоминиум; ее целью были три верхних этажа, принадлежавшие богатому бизнесмену-вьетнамцу с неблагозвучным именем Кин Фак. Ему принадлежала сеть ресторанов и химчисток — по крайней мере, так сказала ведущая в одном из сюжетов программы «Нью-йоркский стиль», которую Дженнифер смотрела по телевизору пару недель назад. Любимая передача представляла собой экскурсию по самым роскошным и модным домам городской элиты и снабжала массой полезных сведений.