Самая большая пещера насчитывала тридцать футов в поперечнике. На полу лежал ветхий персидский ковер; кто-то явно тушил о него сигареты. Мебель была из дешевой пластмассы и некоторое время, похоже, простояла под дождем.

Одетые в штатское полицейские в резиновых перчатках собирали вещественные доказательства и складывали их в полиэтиленовые пакетики. Один как раз подобрал использованный одноразовый шприц. Фортунато перехватил руку полицейского и понюхал иглу.

— Героин.

— Его здесь уйма, — пожал плечами полицейский. — Он в наше время дешевле грязи.

Туз кивнул, думая о Веронике. Может быть, она сейчас где-нибудь на улице, перевязывает себе руку, нащупывает темно-лиловую вену на сгибе локтя…

— Вон там, — показал Альтобелли. — Понятия не имею, что это за уродец.

Фортунато узнал его по рассказам Водяной Лилии. Это было существо из кошмаров, странный маленький гений, который построил для Астронома машину Шакти. Боязнь тараканов и ненависть к ним сыграли с ним злую шутку, превратив его в это насекомое.

— Кафка? Тебя ведь так зовут, верно?

— За глаза, — ответил человечек.

Он сидел на табачного цвета диванчике в углу. Те части его тела, которые выглядывали из-под белого лабораторного халата, были того же самого тускло-коричневого цвета, что и диванчик, — тощие ножки с шипами, ручки, похожие на пинцеты, плоское безносое лицо с двумя шишками на том месте, где у людей обычно глаза.

Фортунато встал перед ним. Ему было холодно. Больше он ничего не чувствовал.

— Где он?

— Я не знаю, — ответил Кафка.

— Почему ты не мертв, как все остальные?

Безликая голова повернулась к нему.

— Еще не вечер. Все еще впереди. Некоторые из этих… детишек… решили поиздеваться надо мной. Когда я добрался сюда, то услышал крики. Я спрятался в туннеле.

— А еще что-нибудь ты слышал?

— Он велел еще кому-то — одной женщине — ждать его около какого-то склада, когда она покончит с делом. Он говорил что-то о корабле.

— Что за корабль?

— Не знаю.

— С кем он разговаривал?

— Я так и не узнал ее имени. Видел ее раз или два. И потом, от моих глаз почти нет толку. Я мог бы попытаться описать вам, как она пахнет.

Фортунато покачал головой.

— Можешь еще что-нибудь вспомнить? Хоть что-нибудь?

Кафка задумался.

— Он говорил что-то насчет четырех часов. Это все, что мне удалось расслышать.

Несущий Гибель сказал, что к четырем часам дня все будет кончено. Какая-то яхта? Или круизное судно? Едва ли. Ни одно судно, передвигающееся по воде, не сможет унести так быстро и далеко, чтобы Фортунато не сумел найти его. Выходит, это космический корабль. Но откуда, черт возьми, Астроном возьмет этот корабль?

— Скажите им, чтобы меня кремировали, пожалуйста, — попросил Кафка. — Я ненавижу это тело. И мне невыносимо думать, что оно останется, когда меня не станет.

— Ты пока еще жив, — заметил Альтобелли.

— Это ненадолго, — ответил Кафка. — Это ненадолго.

На обратном пути Фортунато сказал:

— А знаешь, он ведь прав. Астроном вернется за ним. Не спускайте с него глаз ни на секунду. Как солдаты со своих винтовок.

— Ты шутишь, да?

— Он свалил Черепаху.

— Ладно. Убедил. В подобных случаях процедура такая: задержанного отправляют в джокертаунский участок, это район капитана Блэка. Но я поставлю своих ребят охранять его. Для одного дня мы и так слишком много раз опростоволосились.

Они вышли на солнечный свет.

— А теперь послушай, — сказал Альтобелли. — Будь осторожен. Если увидишь этого типа, Астронома, сразу вызывай подкрепление, понятно?

— Хорошо.

— Пожалуйста, — попросил полицейский.

16:00

Нейронные импульсы угасли, и тело стало непослушным и медлительным, как во сне, но аллигатор упорно полз по туннелям глубоко под Боуэри. Хотя крокодилий мозг не осознавал этого, он двигался примерно в направлении Стюйвесант-сквер. Существо, которое лишь время от времени было Джеком, искало еду, из стороны в сторону ворочая рылом с широкими ноздрями в попытке определить местонахождение особенно лакомого кусочка. У этого самого кусочка были темно-карие глаза и блестящие черные волосы. Этот образ намертво отпечатался в крокодильем сознании.

Существо ползло по островкам холодного света от тусклых аварийных ламп на стенах туннеля. Свет, вероятно, оставила бригада технического обслуживания, которой иногда командовал Джек, хотя они и не собирались возвращаться на работу раньше следующего понедельника. Счет за электричество оплатит город. От него не убудет.

Аллигатор завернул за угол и очутился в гораздо более старом отрезке туннеля. Пол здесь был из каменных плит, а не цементный. Потолок понизился, а уровень влаги — наоборот, и его лапы то и дело попадали в солоноватые лужицы. Немигающие глаза без интереса скользнули взглядом по многолетним слоям граффити на каменных стенах. У входа в узкий ответвляющийся туннель кто-то, очевидно не знавший, куда девать время, высек слово КРОАТОАН. [13]