Кажется уже скоро должен быть вечер, а я все еще шатаюсь бесцельно по комнате, что-то перекладываю, что-то ем... подремал и опять с начала... Если так будет продолжаться зима покажется вечностью... как и всегда до сей поры. Надо найти занятие. И что это опять к ночи посещают хорошие идеи? Я пошел к приятелям.

Сделав несколько шагов по коридору я столкнулся со Свестом, который выходил от Нея.

– Ней весь в работе, - пояснил Свест, - ты тоже заниматься книгами собирался?

– Да нет... просто хотел зайти или вас к себе позвать...

– Ну так идем к тебе.

Мы зашли.

– Рин, - поинтересовался Свест, - ты делаешь секрет из того, что ты мне накануне рассказывал?

– Не думал об этом. С одной стороны как-то не приходилось это пересказывать, с другой...
– я задумался, - нет, если сможешь не пересказывай никому. Я лучше сам, если захочу и если разговор зайдет...

– Понятно. Как хочешь. Спасибо, что доверился. Во всяком случае хоть стало ясно почему ты на других аллиолов во многом не похож. Привык видно, что у тебя судьба своя отдельная... вот она и стала такой.

– Только не думай, что я всегда такой везучий, как когда в реку упал. Иногда все с точностью наоборот...

– Да, у тебя старые рубцы на спине, если приглядеться видны, - признался Свест, - У вас же много чего до конца жизни след оставляет. Значит хоть раз да не повезло. Но Смиалоэты в большинстве не без этого.

– Хочешь узнать откуда?

– Только, если хочешь рассказать - Свест достал бутыль и наполнил чашу, - тебе налить?

– Давай, - согласился я, - правда рассказывать особо нечего. Это можно сказать ни за что. Просто это оно самое везение наоборот.

Свест молча отхлебнул, одновременно словно находясь во внимании, но при этом и не настаивая на продолжении. Тем не менее я заговорил:

– Когда мы, группа пацанов лет четырнадцати-пятнадцати одного выпуска получили право уйти из семейного поселения в построенные специально для нас хижины, нам рассказали, что отныне община не будет нас кормить и мы должны сами приносить из леса еду, да еще и регулярно наполнять ею зимние закрома. Но при этом забыли рассказать некоторые правила жизни в общине. Нам казалось, что теперь, когда мы не дети можно практически все. Мы же и не девушки, которые могут покинуть семейную общину только для посещения центральной жреческой или зимней части селения и должны вести себя всегда незаметно. Нам можно все! Мы носились, шумели, задирали окружающих. И старшие ребята, видно, захотели над нами пошутить. Сказали, что один из их приятелей переоделся жрецом и скоро проследует вдоль наших поселений. Не помню, что они пообещали взамен, но подговорили нас всех одновременно выскочить на дорогу с криками.

– А жрец оказался настоящий?
– догадался Свест.

– Да, и при его появлении в селении следовало пасть на землю лицом вниз. А переодеваться жрецом никто бы никогда не посмел. Но мы этого не знали - в семейной части не бывает жрецов. Взрослые мужчины и женщины сами выходят на дорогу, чтобы лицезреть его величие. Ну а мы были молодые, глупые и даже не подумали посмотреть, как поступают остальные, и когда на дороге в белых жреческих одеяниях появился человек мы сделали так, как было задумано, выскочив из засады. Засаду нам помогли устроить те же старшие и у нас там практически не было обзора.

– Могу себе представить!

– Да, конечно, жрец отшатнулся, закричал проклятия, - я рассказывал это первый раз, тем не менее подробности словно всплыли откуда-то из глубины памяти и я озвучивал их тупо глядя перед собой, - Тут же подбежала следовавшая в двадцати шагов за ним гвардия и разбежаться мы не успели. Потом подтянулись еще гвардейцы. Нас собирались отвести сечь на центральную площадь поселения. Но один из охранных гвардейцев, бросился в ноги жрецу и стал молить нам прощения, ссылаясь на то, что мы всего несколько дней как признаны взрослыми. Кажется, это был отец одного из наших. Жрец смилостивился. Велел нам всем встать на колени, опустив вниз голову, как полагается делать завидев жреца, пока он не даст разрешения подняться. Когда мы послушались, сам зашел сзади и ударил каждого три раза по спине длинной гибкой розгой. Помню как замирало сердце от вскриков друзей... Мы уже все вздохнули с облегчением, когда жрец произнес, что тем не менее мы должны знать, что нам полагалось бы за такое деяние на самом деле и он продемонстрирует это на одном из нас. Уж не знаю почему, но показал он на меня. Меня раздели полностью и я узнал, зачем в деревне, недалеко от дороги вкопаны крепкие столбы с развилкой наверху. Один из охранных жреца, связывая впереди мои руки сообщил, что мне крупно не повезло, другой перекидывая эту веревку через сук и натягивая сказал, что придется мне покричать в назидание остальным. Не знаю сколько раз они меня ударили, но очнулся я уже на земле оттого, что меня окатили холодной водой. Вокруг стояли перепуганные сверстники. А кто-то из старших парней предупредил, что если не будем вести себя прилично, то они и в дальнейшем обещают нам нечто подобное. Правда те же старшие парни и отвели меня в мою лачугу и уложили на постель.

– Страшно слушать Рин, - признался Свест, когда я замолк, - и это притом, что мы способны восстановиться от такого в течение нескольких дней без следа, у нас крайне редко кого когда бьют. Чаще ограничиваются каким-то количеством дней в прохладных и летом подвалах башен. Может только в каких-то крайних случаях и то при согласии сборища вождей. Да и не... Военное время, когда все решает верховный вождь я даже не беру в расчет.

– За мной пришла ухаживать тогда моя мать, - одержимый приступом откровения опять продолжил я, - из всего, что она тогда мне наговорила, я запомнил, что она почему-то считала меня проклятым и говорила, что ей стыдно и за меня и за мою старшую сестру и что никого нет несчастней ее. Впрочем, я довольно быстро поправился и она ушла.

– Ты именно после того стал строить хижину на отшибе, где нет ни столбов ни дороги?

– Пожалуй да, первый раз я занял там место тем же летом, как только смог делать хоть чего-нибудь. Кстати, потом у меня все было хорошо. Вскоре приятели перестали меня шарахаться и в общем-то я жил нормально, не хуже других. И был далеко не последним.

– Делал что хотел и бродил где вздумается, - дополнил Свест.

– А центр поселения посещал только по необходимости, - закончил я.

– Жалеть тебя я не стану, - сообщил Свест, - все это в прошлом. Но думаю, что ничего ты не потерял, уйдя от своих. И все у тебя в итоге сложится.