– Рин, если остаешься со мной, - заговорил вновь Свест, - то будешь ко мне как привязанный.

– И еще учти, Свесту все же придется тебя оставлять и в этом случае ему придется оставлять тебя сильно выкаченным, чтобы никто тебя не тронул. Это единственно действенная защита.

– Только и всего?
– я не сколько не изменил своего решения при малейшей возможности оказаться на улице как можно быстрей.

– Ну, стало быть решено, - заключил Свест, - выходим вшестером. Завтра дам об этом знать жрецу. Или еще есть что обсудить?

– Ну разве что посвятить Рина в отдельные подробности, чтобы не возникало недоразумений, - заключил Нияст, - я пожалуй пойду к себе, а вы поболтайте еще.

– Что ты такое можешь сказать, что Ней решил не слушать?
– спросил я когда Нияст вышел.

– Думаю он предположил, что будет лучше, если у тебя не будет ощущения, что мы наседаем вдвоем и тебе надо отбиться.

– Слушай ну что такого, что ты прихватишь меня с собой? Не хочешь - так и скажи. Или может у вас так не принято?

– Нет, у нас как раз принято прихватывать желающих выбраться аллиолов, - пожал плечами Свест, - если кому-то прежде чем ловить диких поддастся свой - это неплохо. Дел-то на воле полно. Надо осмотреть границы, выйти в прослушку.

– Так в чем проблема?

– Во мне. Не хочу с тобой отношения портить, объясняться стало быть. Весенний выход - это всегда срыв. На первого в ком есть сила. И можешь не рассчитывать на особые нежности, а уж если я почувствую сопротивление! И это от меня почти не зависит. Это сильней. И даже залечивать как тогда, осенью, я не стану - у меня не будет лишней силы.

– Свест, ну не испугаюсь я тебя и в любом случае обижаться не стану.

– Тебя-то хоть раз по весне среди первых вампир ловил?
– по тону было ясно, что Свест скорее знает ответ и удивился бы если бы он не совпал.

– Да, но ведь...

– Разницу помнишь? Думаю да. Так вот она опять будет такой же.

Да я помнил, что не зря вампиров, что нападали в самом начале весны называли "озверевшими от холода". Самый мучительный укус... Но... со мной это было столько раз! А в этот раз все равно это будет не так плохо - я же не испугаюсь и сопротивляться не стану. И еще, сам не знаю почему, я гораздо больше боялся оказаться взаперти.

– Но ведь, если не выйду с тобой, то мне придется прятаться в жреческой части несколько дней!
– подумав произнес я.

– Да, даже при Нее тебя оставлять не стоит. Либо сразу вывести, либо - к жрецам, - Свест перехватил мой взгляд, - Ну хорошо, хорошо, только не говори потом, что я тебя не предупредил. Ты хоть раз весеннему вампиру в глаза смотрел? То-то и оно.

– Хорошо, я обещаю справиться и не держать на тебя обид чтобы не произошло, - я еще раз попытался его в этом убедить.

– Наверно, ты уже понял: как выйдем так обратно не зайдем пока все не образуется. Чтобы никого внутри не провоцировать и не мешать поддерживать порядок. Будем ночевать в лесу или в жреческой башне. Ночи еще холодные.

– Ну ладно, Свест, я знаю. Я же так и поступал бы был бы у своих. Возвращаться после выхода в зимовые пещеры можно только с детьми.

– Думаешь за эту зиму от холода не отвык?
– усмехнулся Свест, - ладно, действительно все решили. Жрец даже доставать не станет. Просто ему скажу.

– А из женских помещений когда выходят?

– Сразу после всех нас. Но они, насколько я знаю, вообще предвыходные дни спят. Мы открываем их снаружи и отдаемся им полностью, пока не насытятся. Потом они идут к Эттам. Конечно сопровождаем и предварительно подтверждаем договор. Так что не думай, что кого-то увидишь пораньше.

– Я и не думаю, так спросил.

– Ладно, идем к Нею. Мы и так его скоро бросаем на несколько дней. Еще неизвестно в какую он попадет очередь. Хорошо хоть жребий кинут уже при нас.

***

Мы, да и все в замке вели себя эти первые весенние дни тише воды, ниже травы. Я и сам не заметил как исподволь атмосфера стала гнетущей. Свест и Нияст часто сидели совершенно молча, словно ничего не замечая вокруг. Однако стоило мне направиться к выходу, как кто-нибудь из них тут же намеривался идти со мной. В конце концов я решил их не дергать и подобно им замирал где-нибудь в углу. Время от времени кто-нибудь из них уходил. Второй всегда оставался со мной. Говорили они мало, но, опять-таки я никогда не забывал, что вот так сидя отвернувшись они вполне могут переговариваться на иногда абсолютно беззвучном сатриильском.