Иванов Георгий Владимирович
Шрифт:
Для разговора с типографией, прибавлю сразу: не буду в обиде, если по соображениям экономии книга будет набрана как в «Портрете без сходства» (часть макета), т. е. одно за другим. Так же, кстати, по жадности «Грифа» был издан в 1911 году «Кипарисовый Ларец» [554] . Стихи от этого ничего не проиграли. Конечно, если удастся издать «почище», буду польщен, но это ерунда. Есть на тот же счет — т. е. важности — всякие мелкие желания и пожелания, которые сообщу, если дело будет на мази. Но довольно — перехожу к Вашему прелестно-забавному письму. Тысяча благодарностей Ольге Андреевне за платья (и полученные и вновь посланные), но зачем же 4 вместо одного! И ведь деньги стоило. Политический автор настаивал, чтобы я благодарил еще и еще «за все», перечислил бы особые благодарности за отдельные предметы, чем и почему каждый ей доставил огромное удовольствие. Но пусть уж напишет сама — надо писать целое сочинение. Особенно чудно белое с коричневым, опять-таки восхитительная кофточка, белое с красным. Опять и юбка с дельфинами и юбка коричневая. Ну и само собой коричневая сумка (мерси от меня лично за галстук, бывший в сумке). Бедный политический автор отнюдь не «отдыхает» в Тулоне, как Вам рисуется это из Америки. Он за личный счет на выплату лежит в Тулоне у специалиста по крови. Очень дорого и очень мучительно. Не хочу и объяснять, что и как.
554
И. Ф. Анненский «Кипарисовый ларец: Вторая книга стихов. Посмертная» (М., «Гриф», 1910).
Само собой, посвятите стихи кому надо [555] . Только уже в корректуре выправьте посвящение как правильно. Очень рад хоть так — чем богаты тем и рады — отблагодарить эту милую даму.
Моя реакция на собаку Хрущева была точно та же, что и у Ольги Андреевны: Бедная Собака [556] . На весь этот большевистский блеф и пуф я искренно плюю. Дело просто: в Кремле сидят супер-чикагские бандиты, а у Вас, пардон, благодушные размазни. Однако, думаю, что как эти Ваши размазни не вели себя размазнями с чикагскими бандитами, они в итоге все же рассадили бандитов по электрическим стульям, и Алькапоне и Дилингера [557] как явления не стало. То же, не только надеюсь, но и убежден, будет и с «мощью коммунизма». А Вы как?
555
Гуль в письме к Г. И. от 2 ноября 1957 г., сообщая об участии Е. Л. Хапгуд в составлении посылок для Ивановых, просил: «Но вот что, так как в этом большую роль играла Е. Л. Хапгуд, то я думаю, сделайте вот что – как джентльмен – посвятите ей вот “потрясающее” стихотворение, где есть “цветы и звезды остаются, а остальное все равно”. Я ей ничего не скажу. А когда пошлю ей очередную книгу НЖ, пусть она увидит и на минуту ей будет, наверное, приятно это внимание» (BLG. Box 19, Folder 450). Ни стихотворение «Туман. Передо мной дорога…» («Новый журнал». 1957, кн. LI), ни какое-либо другое стихотворение Г. И. Хапгуд посвящено не было.
556
Никита Сергеевич Хрущев (1894-1971) — советский партийный и государственный деятель, с 1949 г. секретарь ЦК и 1-й секретарь МК ВКП (б), с 1953 г. 1-й секретарь ЦК КПСС, известен своей речью на XX съезде КПСС, разоблачающей «культ личности Сталина», в 1964 г. смещен со своих постов.
2 ноября 1957 г. Гуль по поводу запуска в СССР спутника («биологического») с собакой Лайкой на борту писал Г. И.: «Жена, услышав об этом сегодня по радио, — сказала — “бедная собака…”. Странно, что Хрущев не запихал туда какого-нибудь маршала — для победы социализма». В первых сообщениях кличка собаки не называлась. Да и слово «Лайка» обозначает скорее породу, чем имя.
557
Альфонсо Фьорелло Капоне, по кличке Аль Капоне (1899— 1947) — американский бутлегер, гангстер итальянского происхождения, которого правосудию на электрический стул посадить как раз не удалось: умер в собственном доме во Флориде.
Джон Герберт Дилингер (1903—1934) — американский гангстер, с 1924 по 1933 г. сидел в тюрьме, выйдя из которой создал банду, специализирующуюся на ограблении банков, ввел в практику захват заложников, в 1934 г. объявлен «государственным преступником номер один», застрелен сотрудниками ФБР.
Я, кстати, пришлось к слову, лютый друг всех собак (кроме плюгавых шавок) и с детства по сей день вступаю со всякой попавшейся собакой в самые интимные отношения. Не исключая цепных и считающихся свирепыми. Говорят, есть такие, но мне до сих пор не попадались. «Васька», сказанное соответственным тоном, ведет к немедленной дружбе.
Отличаюсь этим от нашего друга Адамовича. Они обожают кошек, как Бодлер, Гете и пр. изысканные люди. «Славный народ собаки» (Чехов) [558] Адамович приводит как образчик пошлости. Опять-таки лицо тоже почтенное – Мережковский – утверждал: Гете был пошляк. Я, увы, всецело на стороне Чехова, а Гете «уважаю, но не люблю».
558
Приведено в статье А. И. Куприна «Памяти Чехова» (1904) «„Славный народ — собаки!" — говорил он иногда с добродушной улыбкой».
Это Вы, а не я, ломаетесь как маца на пасху: «Если вы действительно хотите чтобы предисловие…» [559] Да хочу, очень хочу и имею на это, заметьте, Ваше согласие. Хочу не из-за комплиментов и кресел, а потому что Вы чувствуете и любите поэзию как редко кто, и это в статье запечатлено с редкой душевной талантливостью и передается автору и хорошему читателю само собой, а не способом литературоведения. Насчет кресел вот прочтите Маркова в «Опытах» [560] . Так в смысле похвалы Ваше кресло, пожалуй, и устарело уже, но внутренняя «разница» между Вашей статьей и милого Маркова (не обидьте его), на мой вкус, агромадная. Но «если надо объяснять, то не надо объяснять…» [561] А Вы сами знаете и число тех, кому объяснять не требуется.
559
Из письма Гуля от 2 ноября: «Если Вы действительно хотите, чтоб моя статья была предислом (так! — от выдуманного Гулем жаргонного словечка «предисло» вместо «предисловие». — А. А.) (я даю Вам тут полную свободу воли, ради Бога, не думайте, что я хочу во что бы то ни стало). Конечно, мне было бы не без приятности соседствовать с Вами как Ницше с Вагнером. Но — говоря по чести — маэстро, я не люблю музыку! И потому не ломайтесь, как маца на пасху, и делайте так, как Вы хотите».
560
См. примеч. 526.
561
См. примеч. 162.
Ну, должен кончать — начинается моя хворь. Треск в висках и затылке от моих 29 гр. давления. У меня, выяснилось окончательно, нервный токсикоз и граничит с нервным параличом на этой же почве. Потому и никакие серпазилы [562] и прочее не действует, как мертвому кадило. Я уже и плюнул более менее на это дело. Поживем увидим, а помрем, тоже (м. б.) узнаем «О великом б<ыть> м<ожет>» (Стендаль) [563] .
О «Скифе» [564] убежден, что в новом варианте будет чрезвычайно здорово (ведь и первый был весьма и весьма). Пришлите мне на удовольствие поскорей. Ничего не сдуру издали, раз нашлась к тому возможность. И ведь тема «ударная» в наши дни и начнут, наверное, переводить и т. п.
562
«Серпазил» — лекарство, посылавшееся Г. И. и рекомендованное ему Гулем 21 июля 1955 г. в следующих выражениях: «По давлению спец моя жена. Во Франции у нее было все время 25 и не спускалось несмотря ни на что (пускали кровь даже). А сейчас у нее знаете сколько? 14 с половиной, с Вашего разрешения. И сделано это знаменитым средством — серпазил (индийским). Им тут все лечатся. <…> Средство новое» (BLG. Box 19, Folder 449).
563
В «Красном и черном» слова из размышления Жюльена Сореля на суде после вынесения ему смертного приговора (гл. 41)
564
В письме от 2 ноября Гуль сообщает Г. И.: «Я вот сдуру издал на свой личный счет „Скифа в Европе" (совершенно переработав большой сырой роман, в книгу — захватывающего интереса и боевой тематики — 219 стр.)». Этот роман о Бакунине первоначально был издан под названием «Скиф» в 1931 г. Новое издание: «Скиф в Европе: Бакунин и Николай I» (Нью-Йорк, 1958).
Я тоже устал как спутник и устал как собака Жучка, имя которой государственная тайна. Вот от ерунды, клейки макета, шлянья на почту и пр. совершенно обалдел. Покуда возился, вертелось в голове недурное стихо, но исчезло без следа вместе с <нрзб.> гонораром и славой. Черт с ним! В пунктах Вашего письмеца были еще Адамович [565] и Ильин – Вишняк [566] . Адамовичу, конечно, черкните – он напишет обо мне пышно. Хотя, само собой, любит меня как собака палку. И Вас заодно терпеть не может. За что? Очень просто. Наш великий критик органически не выносит талантливых людей и его, как черта от ладана, корчит от всякого проявления таланта. Зинаида говорила ему: собрание Ваших статей, Г<еоргий> Викт<орович>, как сундуки гоголевского художника, полны изрезанными картинами. Очень проницательно, уверяю Вас. Ведь и вся проповедь его «Комментариев» (не путать с Карповичем) [567] проповедь душевной безбожности — бездарностям, о путях к бездарности — будьте Фельзенами и Шаршунами [568] и войдете в царствие небесное.
565
В цит. письме Гуль говорил об Адамовиче: «Я все хочу ему написать. Было бы весьма интересно, чтобы он написал о Вас. Полагаю, что он не напишет о Вас так, как Вы в свое время трахнули о нем в „Возрождении" (Гуль имеет в виду статью Г. И. «Конец Адамовича»). Адамович статью, ставшую одним из лучших прижизненных откликов на поэзию Г. И., написал: «Наши поэты. Георгий Иванов» («Новый журнал». 1958, кн. LII).
566
Владимир Николаевич Ильин (1890—1974) — философ, богослов, публицист, с 1919 г. в эмиграции, жил в Берлине, с 1927 по 1940 г. профессор Русского богословского института в Париже, во время Второй мировой войны жил в Германии, затем снова в Париже. Отличался неуравновешенным характером (широкий резонанс в эмиграции получила, например, его громкая и неожиданная ссора с Бердяевым в 1934 г.). В начале 1940-х печатался в русской профашистской прессе в Берлине. Об упомянутой дальше степени доктора богословия Ильин писал в автобиографии: «Степень доктора богословия (православного) я получил от покойного патриарха Алексия без каких бы то ни было ходатайств с моей стороны» (Владимир Ильин. «Эссе о русской культуре». СПб., 1997, с. 7). Об Ильине и Вишняке Гуль 2 ноября писал: «Сегодня появилось в НРС («Новом русском слове». — А. А.) письмо в редакцию М. В. Вишняка в ответ на статью Вл. Ильина в „Возр<ождении>". Письмо для Ильина сверхубийственное (приведен подлинный документ его восхваления человеко-бога Хитлера!)». Вишняк реагирует на статью Ильина «Дмитрий Иванович Менделеев» («Возрождение». 1957, № 69) и приводит попавшее к нему обращение Ильина во внешнеполитическое ведомство национал-социалистической партии Германии, в котором говорится, в частности, о «сверх-культуре национал-социализма, созданной сверх-человеком и человеко-богом Адольфом Гитлером». Ильин отвечает Вишняку обращением «К друзьям и читателям о доносчиках и клеветниках» («Возрождение». 1957, № 72) и завершает его такой характеристикой «документа»: «…если это не фальшивка, сфабрикованная Розенбергом, то это, по-видимому, кухня Вишняка, более позднего периода». Про «кухню Вишняка» здесь несомненный навет. Не опровергающий наличие «обращения», но существенный аргумент Ильина основан на том, что после войны французским следствием в действиях Ильина, депортированного в 1941 г. из Парижа в Берлин, состава преступления не обнаружено.
Что касается «человекобога», то, по христианскому словоупотреблению, «человекобог» противополагается «богочеловеку» Христу. Кто-кто, а уж Ильин был в курсе этой широко обсуждаемой в русской религиозной философии начала XX в. дилеммы. Так что прославление «ницшеанского» «человекобога» Гитлера закодировано носит у Ильина отрицающий прославляемого характер.
567
Адамович под заголовком «Комментарии» публиковал свою эссеистику с начала 1930-х в разных изданиях, в том числе в «Новом журнале». Из них составлена одноименная книга (Вашингтон, 1967). В свою очередь М. М. Карпович также публиковал в «Новом журнале» «Комментарии» к различным статьям очередной книжки журнала.
568
16 Юрий Фельзен, наст, имя Николай Бернгардович Фрейденштейн (1894-1943) — прозаик, с 1918 г. жил в Риге, с 1921 г. в Берлине, с 1924 г. в Париже, участник собраний «Зеленой лампы» и др., в 1942 г. арестован нацистами, погиб в Освенциме.
Сергей Иванович Шаршун (1888—1975) — художник, поэт, прозаик, с 1912 г. жил во Франции, Испании, снова во Франции, участник собраний «Зеленой лампы» и др.
Но, повторяю, пусть напишет обо мне, будет полезно. Но он ни о каком проекте книги не знает, и нечего ему знать — он просто должен написать о Георгии Иванове, без всякого внешнего повода — так будет порядочнее.
Очень огорчен, если Вишняк сделал какую-то неприятность Ильину. И напрасно это — все тот же либеральный сыск. И с какими-то моралями лезть к Ильину просто не по адресу. Его сумасшедшая и полугениальная голова вечно мутится и на 100 % невменяема. Не знаю, что он выкинул при Гитлере (ходил без штанов) и для букета, едва Гитлер скончался, «испросил» у Московского Патриарха звание доктора богословия (без жалования и дохода) и очень этим званием гордился. Ну а все-таки со всеми Вишняками в цвету его «живой вес» — 1 Ильин на 1000 Вишняков.
50. Р. Б. Гулю [569]
<Середина ноября 1957>
Дорогой
Роман Борисович,
Жму, очень благодарно, Вашу львиную лапу за чудные платья для политического автора. И очень нежно и благодарно целую ручки Ольги Андреевны за ее хлопоты. Ну, что говорить о Вас: Вы совершенно отбились от рук. На письма не отвечаете, как я ни верчусь, стараясь вызвать Вас на ответ. Ни о книге, ни о чем ни гу-гу. Вы должны были уже порядком давно получить мою заказную бандероль и письма со всякими нежностями и мольбами. М. б., Вам по получении сего станет малость неловко, что Вы так мордой об стал принимаете дружбу первого (или последнего) поэта России, царящего из глухой европейской дыры над русской поэзией (Марков) [570] . Кстати, какою Ваше мнение о этой (т. е. Маркова, статье). И также удалось ли мне по Вашему сдерзить в пространство в заметке о Ремизове [571] . Отпишите. Я все дохну. Теперь меня стало ни с того ни с сего тошнить. Опять-таки дикий урожай знакомых покойников удручает. «Русскую Мысль» прямо читать невозможно — сплошной некролог. Погода здесь райская, все в розах и солнце — но толку что? От вечного безлюдья — чувствую, что дичаю с каждым днем. Хоть бы с Милюковым [572] поговорить, «все-таки человек с университетским образованием и монархист в душе», как сказано в бессмертных «Двенадцати стульях» [573] . Хоть бы Никита [574] объявил НЭП — махнул бы в Россию репортерство<вать> в «Красной газете» [575] . «Скучно, скучно мне до одуренья» [576] , как сказал Ваш один гениальный сотрудник, специалист по нигилизму.
569
Публикуется впервые. Автограф: Folder 133.
570
В статье «О поэзии Георгия Иванова» Марков написал: «Не знаю, насколько правильно называть Георгия Иванова “последним русским поэтом”. Но назвать его первым русским поэтом из живущих сейчас есть много оснований» («Опыты». 1957, кн. VIII, с. 85). Статья завершается словами о «последнем поэте России», «из глухой европейской дыры царящего над русской поэзией» (с. 92). То есть трансформированной цитатой из стихотворения самого Г. И. «Белая лошадь бредет без упряжки…» (1954): «Я, что когда-то с Россией простился / <…> / И не заметил, как вдруг очутился / В этой глухой европейской дыре».
571
В честь 80-летия А. М. Ремизова в «Опытах» (1957, кн. VIII) помещено эссе о нем Г. И. (без заглавия), «дерзость» которого состояла и в общем, обличающем эмигрантское бескультурье тоне, и в обобщениях: «…что получил Ремизов, кроме снисходительного непонимания за свою долгую творческую жизнь? В России он всегда был где-то “сбоку-припеку”, вне “большой литературы” — вне больших издательств, вне “солидных журналов”, не скажу вне читателя, но, конечно, читаемый далеко не так, как он это заслужил и заслуживает своим исключительным даром. Так было в России, так есть и в нашей “охраняющей русскую культуру” эмиграции».
572
Павел Николаевич Милюков (1899—1943) — общественный деятель, историк, член ЦК кадетской партии, в 1917 г. министр иностранных дел Временного правительства, с 1918 г. в эмиграции, в Лондоне, с 1921 г. в Париже, главный редактор газеты «Последние новости», во время Второй мировой войны арестовывался нацистами.
573
Г. И. путает «Двенадцать стульев» с «Золотым теленком», в котором «монархист» Федор Хворобьев жалуется: «Я уже на все согласен. <…> Пусть хоть Милюков. Все-таки человек с высшим образованием и монархист в душе» (гл. VIII, «Кризис жанра»).
574
Н. С. Хрущев. См. примеч. 556.
575
«Красной газеты», ежедневного органа петроградской, затем ленинградской большевистской партийной организации, в это время уже не существовало. Она издавалась с 1918 по 1939 г.
576
Стихотворение Г.И.