Большинство документов должны были подаваться до 25-28-го числа текущего месяца на следующий. Только отчёт по топливу подавался до 5-го числа следующего месяца, а рапорт на премии — до 10-го числа (в Борстеле Морозевич писал только рапорты на поощрение в виде грамот). Кроме того, некоторые графики, например дежурства слесарей, кроме основных инстанций следовало подавать на КПП (поскольку оно делило территорию городка пополам). Ещё нужно было проводить периодический инструктаж караула о допуске дежурных слесарей в бойлерные под госпитальными зданиями. Вот уж, действительно, в основном бумажная работа. Это не говоря уже о заявках на выписку материалом и инструмента. Кроме того, ведение журналов по технике безопасности и другой документации в котельной. Немногим позже Андрей узнал, что не так уж редко приходится привозить из КЭЧ не только теплотехнические материалы, но и строительные. В госпитале была служба КЭО (квартирно-эксплуатационный отдел), но там были в основном женщины, а потому занимались материалами либо сам майор Стабровский, либо начальники служб.

С особым интересом ознакомился Андрей со штатным расписанием теплотехнического хозяйства. Его удивило, что у него в подчинении было не так уж много слесарей-ремонтников — всего 8 должностей и только одна должность газосварщика. В Борстеле с такими должностями, как ни странно (здесь то территория куда как большая), было немного полегче. Удивило его и отсутствие должности техника. Как-то странно формировались, а, возможно, и "выбивались" штаты в отдельных гарнизонах ГСВГ. Но зато здесь у него были другие должности: 4 должности машиниста топливоприготовления, 1 старший лаборант, 2 лаборанта и 2 подсобных рабочих. В лаборатории работали женщины-служащие. Должности подсобных рабочих занимали жёны военнослужащих и не по прямому назначению: одна из них работала в финансовой части, а вторая — фотографом в клубе. Одна должность машиниста топливоприготовления использовалась в качестве должности слесаря-ремонтника его же хозяйства. А вот на трёх остальных люди работали тоже совершенно в других местах: две из них были переданы в КЭО — прораб и столяр, а ещё на одной, к удивлению Андрея, работала их соседка Инга Василенко. Ещё один столяр работал на должности кочегара теплохозяйства. Были в подчинении Морозевича и немецкие рабочие, и немало — 25 человек. Кроме начальника котельной там были такие должности как начальник смены (3 ед.), слесарь-ремонтник (4 ед.), кочегар (12 ед.), слесарь КИП (1 ед.), зольщик (2 ед.), подсобный рабочий (1 ед.), уборщица (1 ед.). На новом месте у Андрея был выше оклад — 792 марки ГДР и 177,50 рублей, которые ежемесячно перечислялись на сберегательную книжку в Союзе. Андрея сначала удивило, что у Курта Никеля, как начальника котельной, оклад, на первый взгляд, превышал оклад его начальника — 950 марок ГДР. Но он тут же сообразил, что Курт не получает "второго оклада" как Морозевич. А 950 марок для немцев, хоть и неплохие, но не очень уж большие деньги. А в переводе на марки русские рубли давали бы Андрею немалую дополнительную прибавку (почти 2/3 его оклада в немецких марках). Но они ему, а точнее его семье, ещё очень пригодятся в Союзе.

Когда вернулся Стабровский, то он увидел, что Морозевич закопался в эти бумаги и настроение у него не самое лучшее.

— Я смотрю, настроение у вас ухудшилось, — улыбнулся он.

— Пожалуй, — протянул Андрей. — Я как-то более привык заниматься практической работой. А здесь столько бумаг!

— Ничего, это только на первых порах страшно. А там втянитесь, и всё будет нормально. Не так страшен чёрт, как его рисуют. Отзывы о вас с прежнего места очень хорошие, так что я не сомневаюсь, что всё наладится и здесь. Да, многовато, как я вас и предупреждал, бумажной работы, но ничего не поделаешь. Не горюйте.

— Да я и не горюю. Просто не очень люблю всю эту писанину.

— А кто её любит. Думаете мне очень нравиться бумажки писать?

— Ладно, привыкну. Алексей Иванович, у меня к вам есть один вопрос.

— Я вас слушаю.

— Здесь, — Андрей указал рукой на бумаги, — есть для меня два документа, с которыми я ранее не сталкивался. Это график разгрузки вагонов и отчёт по топливу. Что означает один и другой? Что представляет собой график разгрузки вагонов и как контролируется сожжённый уголь?

— График разгрузки вагонов, с тем же топливом не совсем верно назван, но так уж оно повелось. Нужно будет ежемесячно подавать отчёт о поступлении вагонов с углём: дата, количество вагонов, их номера и количество угля в них. Но, самое главное, нужно своевременно эти вагоны разгружать. Утром или ещё ночью прибыл вагон — в течение дня он или они должны быть разгружены. А в день может прийти и 3–4 вагона одновремённо.

— А кто занимается разгрузкой вагонов?

— Вы.

— Я? Как это?

— Не вы сами, конечно. Вы только ежедневно с самого утра контролируете поступление вагонов, этим параллельно занимается и Курт, а затем сообщаете мне или командиру санитарной роты, чаще именно ему. Я вас с ним познакомлю. Он то и будет сразу же выделять вам солдат для разгрузки вагонов.

— Понятно, а отчёт о сожжённом топливе?

— Количество топлива контролирует тот же Курт. А вы берёте у него данные и составляете отчёт: остаток на начало месяца, прибыло угля, сожгли, остаток на конец месяца.

— Так, и с этим ясно. А много вообще-то сжигается угля за месяц? — поинтересовался Андрей.

— По разному. Сейчас не так много, а зимой доходит и до 1000 тонн, а то и больше.

— Ого! Вот это расход угля — не ожидал.

— А что вы хотите — это же госпиталь и зданий на его территории очень много. Вы же сегодня, наверное, видели и ту часть территории, которая находится за железной дорогой?

— Видел, территория, действительно, немалая.

— Ладно, рабочий день близится к завершению. Пройдитесь ещё по своим объектам, и на этом сегодняшний день будет завершён.

Так прошёл у Андрея первый его рабочий день в Белитц-Хальштеттене. Полдня осмотр территории, а полдня — бумажки. Андрей при расставании с майором хотел было задать ещё один вопрос, но потом решил повременить, хотя его очень интересовал ответ на него. Будущее само ответит на этот вопрос.

ГЛАВА 23. Лечебница-госпиталь

ГЛАВА 23

Лечебница-госпиталь

Когда Андрей вернулся домой, Лера уже была дома, и настроение у неё было хорошее. Разувшись и присев на стул, Андрей заметил: