— Да кто его знает. Ведь может в любой день приехать всё же новый дипломированный начальник теплохозяйства.

— Нет, Коля, сам он приехать не может. Если его до сих пор здесь нет, то заявку на него не подавали и вряд ли подадут, если ты будешь нормально работать. Как говорится, на переправе коней не меняют, а тебе то осталось, если я не ошибаюсь, проработать здесь месяца три-четыре.

— Да, чуть больше трёх месяцев. А как вы думаете, могут мне продлить срок пребывания в ГСВГ?

— А почему бы и нет, вполне могут. Тебе нужно сразу же после Нового года написать заявление на продление. Только вот какое дело, — протянул Морозевич. — Не вздумай написать заявление на продление срока работы на месте начальника теплохозяйства или даже исполняющего обязанности.

— Почему? — удивился Кравченко.

— Потому что такой наглости Андреев не потерпит. Напиши скромно о продлении срока работы в должности техника.

— Но ведь тогда меня могут и оставить техником, да и денег буду меньше получать. Я и сейчас не получаю полную ставку начальника теплохозяйства, но небольшую добавку мне всё же платят. А так буду получать ставку техника.

— Коля, ты не очень то зарывайся. Если тебя оставят, то вряд ли будут платить ставку техника, если ты уже получаешь больше. Это, во-первых. А, во-вторых, для тебя что, так важны деньги? Пусть даже останется ставка техника. Но тогда посчитай, сколько их ты потеряешь за не продлённый год, если напишешь такое наглое заявление, а Андреев его не подпишет.

— Вы, наверное, правы, — вздохнул Кравченко. — Я послушаюсь вашего совета. Конечно, хотелось бы поработать лишний год хотя бы исполняющим обязанности начальника теплохозяйства. Мне, действительно, больше денег важно то, что я работал на этой должности. Важно уже для Союза. Но, вряд ли мне напишут в трудовой, что я работал на этой должности.

— Напишут. Только не обращайся с просьбой об этом к Андрееву, и даже к Коридзе. Андреев сам этим не занимается. Но ему это может не очень понравиться. Подойди перед отъездом в Союз к Клюеву, он мужик хороший. Он сам делает все записи в трудовой, и он, в принципе, даже без твоей просьбы должен сделать такую запись. Ты ведь к тому времени, если, конечно, всё сложится у тебя хорошо, проработаешь на этой должности более полутора лет. Это срок большой и Клюев не может этот факт проигнорировать. Но ты всё же лучше напомни ему об этом, он тебя поймёт. А для тебя это, действительно, очень важно.

— Спасибо, Андрей Николаевич, за ваши советы, — уже более оптимистично и радостнее произнёс Николай. — Вы мне очень помогли советами, и я поступлю точно так, как вы советуете.

— Не за что благодарить, Николай. Советы советами, но всё зависит от тебя самого.

За время, остающееся до условленного с замполитом времени, Морозевич успел встретиться (не запланировано) ещё и с Карамушко и Кирзоняном. А вот с замполитом он вновь встретился уже в половине пятого, но характеристика ещё не была готова. Получил он её готовой уже в начале шестого. Ехать обратно на Белитц-Хальштеттен на ночь глядя, было неразумно — уже было совсем темно. Ему пришлось заночевать в "Хоромах", обитатели которых очень хорошо его вновь встретили и были рады пообщаться с ним ещё несколько часов до сна. Выехал он в Стендаль рано утром, теперь уже точно навсегда прощаясь с этим городом и Борстелем. Вернулся Морозевич в Белитц-Хальштеттен, как и накануне в Борстель, примерно в двенадцать часов и после обеда ещё успел немного повоевать с очередными "покупателями" угля.

В последующие дни Андрей в первую половину дня вместе со слесарями обходил объекты по заявкам. Он ходил вместе со слесарями не потому, что не доверял им, а для того, чтобы самому лучше познакомиться с системами теплохозяйства в гарнизоне. Зданий было много и, конечно же, он за своей организационной работой побывать во всех не успевал. К тому же, хотя ещё и было тепло, но объём заявок на ремонт начал понемногу расти. И вновь среди этих заявок попадались не вполне обоснованные. Но разговаривать с жалобщиками так, как это он сделал однажды в Борстеле (и сделал правильно — поток жалоб резко тогда уменьшился), в Белитц-Хальштеттене он не мог. Разговаривать в таком тоне с заведующими лечебных отделений это было недопустимо, хотя с ними самими доводилось беседовать не часто. Но и с теми же ординаторами или даже старшей медсестрой, сестрой-хозяйкой нормальный разговор не всегда получался. А уж если подключались больные, то и подавно — доказывать свою правоту, ссылаясь на нормативные акты, было бесполезно. Начинался такой базар, что проще было потратить пару часов на ремонт, нежели что-то доказать. В случае явно уж необоснованных жалоб приходилось всё же довольно мирно разговаривать с заведующим отделением, ища разумный компромисс. С обитателями жилых домов Морозевич мог разговаривать немного жёстче, хотя это, конечно, не всем нравилось. Дошло до того, что как-то утром он встретился со Стабровским и тот уделил ему минут 10–15 минут своего времени, которого у него обычно на всякие пустяки не хватало.

— Андрей Николаевич, мне начали жаловаться на вас жильцы домов по поводу того, что вы не все их заявки выполняете.

— Заведующие отделениями на меня не жалуются?

— Нет, чего не было, того не было.

— И прекрасно, а жильцы немного потерпят.

— Как это?

— Алексей Иванович, я знаю, что у вас дел невпроворот, может быть, я вам всё объясню после работы?

— Ничего, у меня есть немного времени, — ответил тот, взглянув на часы. — Так что можем немного поговорить.

— Хорошо. Понимаете, многие заявки жильцов, я подчёркиваю — жильцов, бывают, можно мягко, сказать необоснованными. Мне приходилось с этим сталкиваться и на прежней работе. Они жалуются, что в квартире холодно, хотя градусник показывает 22-24 °C. И что прикажете делать — топить ещё сильнее? И это при таком кризисе с углём.

— Ладно, тут вы правы, с этим я согласен. А вот если нужно менять радиаторы, а вы отказываетесь это делать, как это понимать?

— Алексей Иванович, а что значит "нужно менять радиаторы"? Кто это должен решать — сами жильцы или специалисты? Мы отказали только в двух таких случаях. Я догадываюсь, кто вам пожаловался. Но радиаторы в этой квартире греют нормально. Но хозяйка в разговоре заявила: "Поменяйте и всё, почему соседям поменяли, а нам нет?". Как вам такое нравится? Соседям, действительно, поменяли, ещё летом, но на то были основания. А здесь просто каприз.

— А может поменять, чтобы не орали на весь городок, что не выполняются заявки?

— Можно поменять, я не возражаю, хотя работы у слесарей с каждым днём становится больше. Но, во-первых, мы минимум на половину дня отключим в доме отопление со сливом теплоносителя. Как это другим жильцам понравится? Далее, систему после этого нужно подпитать водой. Какой водой и где? Естественно, холодной водой в котельной, ещё и сливая часть теплоносителя при развождушивании линии в доме. Греть холодную воду в котельной — снова таки увеличивать расход топлива. Разве не так?