– - Поведай, друг сердешный, расскажи при всех, как убивали тебя лиходеи, видел ли проклятую?

И вдруг кот фыркнул, выгнул спину, глаза его сделались большими, он прыгнул из рук державшего его Отца на каминную полку, перепрыгнул на шкаф, взбираясь на самый верх и царапая лаковую облицовку, до крови разодрав Святому Отцу лицо.

– - Не усмотрел... Упустил, Матушка! Злая девка! Злая! Уж и била меня, уж и била! Избы плакали!

– - Да как же...
– - Ее Величество растерялась.
– - Неужто, Манька тебя?!

Она развела руками и с ужасом уставилась на кота. Его Величество приблизился, понимая, что сейчас, пожалуй, пришел его конец. Жена впервые... нет, не впервые, но раньше не с таким испугом, произнесла имя проклятой. Он с тревогой ждал, слегка побледнев, мысленно помолившись, чтобы амнезия кота оказалась неизлечимой. Кот вздрогнул, закатил глаза и свалился со шкафа, отчаянно мяуча. Минут пять он катался в истерике по полу, закрываясь лапами, изображая свое умирание, явно давая понять, что под каким-то тяжелым предметом, который был в руках у его убийцы, или сам он в руках убийцы. Наконец он остановился, встал на задние лапы и, по-прежнему продолжая рыдать, проговорил тихим жалобливым голосочком.

– - Она, Матушка! Схватила меня, и ну давай раздирать на половины... Еле живой ушел...

– - Да какой же живой, если дымом прилетел!
– - воскликнула Ее Величество, рассматривая кота пристально и с прищуром.
– - Как могла-то, ведь невозможно убить тебя человеческой рукой!

Кот на мгновение задумался и выдохнул:

– - Так-так, золотая восходящая звездочка, Матушка-Благодетельница... Дымом... Не помню... А, так там еще старичок был, который на пороге догнал и кочергой меня, кочергой...
– - Котофей Баюнович заплакал, уронив несколько слезинок.

– - А избы что же? Как впустили их?
– - гневно воскликнула Ее Величество, поднимая кота с пола.

– - Тоже, ласковая ясная зорюшка, тоже... Промолчали и покорились! Склонились к преступникам!
– - он положил голову на ее грудь, высмаркиваясь.
– - И меня склоняли! Мол, Манечка...
– - кот остановился, перевернулся и запрыгнул на камин, скривился и блеванул оттуда комком шерсти, -- чертей повымела, злодейские замыслы повывела... Похвалялась, разлюбезное Пресвятейшее Ваше Величество, Матушку вашу убить и на косточках поваляться...
– - кот задумался, страшно кося в сторону Его Величества.
– - Или убила и повалялась?..

– - Вот, что я говорил!
– - воскликнул Его Пресвятейшество, доставая из рясы белый носовой платок, прижимая его к поцарапанной щеке.
– - Бредовое его состояние -- не признак ли неудовлетворительного самочувствия?! Да разве ж такое возможно? А враги там были?

Кот задумался, почесывая пятой лапой у себя за ушами.

– - Может, были, а, может, не были... Помню, стоял... На берегу реки... С кем же стоял-то я?! Были, госпожа сердца моего, были еще демоны! Страшные, глаза -- во! Ротище -- во! А зубы... От голода слюна капала, всю шерстку мне изгадила! В траве я сидел, под лопушком... Вас, Матушка Благодетельница, видел... Во множестве... Шли вы по бережку...

– - Что?!
– - взревела Ее величество.

– - Это водяной с русалками!
– - сказал Его Величество, оправдываясь. Он снова ненавидел проклятую, которая покушалась на жизнь самых дорогих и близких. Что же за наказание-то?! И прикусил язык, вспомнив, как прореагировала его жена, когда он намекнул ей на удивительное сходство с водяными.
– - Я рассказывал...

– - Господи, когда же она сдохнет-то, когда загнется?!
– - вскричала Ее Величество, обратившись к небу.
– - Чем им Котофей Баюнович помешал?! Ведь милейшее существо!

– - Свят! Свят! Свят!
– - перекрестился Отец церкви.
– - Очистим! Изгоним! Сию же секунду... Вознесем очистительную молитву, всем миром!

– - А дальше-то что? Что еще видел, Котофеюшка?
– - нетерпеливо потребовала продолжения Ее Величество, не обратив внимания на Святого Отца.

– - Тыкву! Вот такую!
– - кот широко развел в стороны лапы, почесав макушку.
– - Свалилась на меня, когда я в кусточке сидел! С дерева...

– - Да вот, Матушка, разве ж тыквы на деревьях растут?
– - с вымученным видом, Святой Отец обратился к Ее Величеству.

– - Там растет, я видел, -- оправдал кота Его Величество. Но кот не удостоил его взглядом, продолжая вылизываться и паскудно поглядывая в его сторону, будто видел не его, а проклятую.

– - Нет, Матушка, Царицушка славного государства, больше ничего не помню, не стану ложные надежды подавать!
– - кот утирал слезы передними лапами и сморкался на подол Ее Величества, спустившись на пол.

– - А Манька-то, Манька, какова из себя?
– - поинтересовался Святой Отец.

– - Глазищи -- во! Страшные! Во рту огонь! Язык змеиный, ноги как столпы каменные, а руки...
– - и тут кот захворал, вытянулся, впал в горячку и замер, облезая шерстью.