А зеркало будет лежать, и память хранить о тебе.

И в первый предутренний час дойдут до него облака.

Одна одинокая часть, без сносок и скобок штриха.

Ударь кулаком, не беда. Обратно вернется удар.

Не бойся разбить зеркала, река превращается в пар.

— Интересно, и где же ты таких идей набралась? — протянул Берестов, — Был у меня знакомый, который тоже обожал такие вот рассуждения. Лично я всегда придерживался другой точки зрения.

— Какой же? — прищурилась я.

— Никто не может видеть тебя лучше, чем ты сам. И иногда надо себе врать, потому что иначе ты начнешь себя очень недооценивать. Вряд ли есть человек, который не имеет скелета в шкафу. И каждый раз, наталкиваясь на очередную косточку этого скелета, ты начинаешь все более себя ненавидеть. Так, может, принять все как есть? Скажем, если ты знаешь, что не должен кого-то любить, быть с кем-то, надо зарыть на это глаза ради этого человека? Как ты думаешь?

— Ты насчет чего? — изумилась я.

— Это я так, для примера, правда. У меня никогда таких проблем не было. А вот у моего приятеля, о котором я до того упоминал, были.

— И что он сделал? — я вся напряглась, стараясь не выдавать волнения.

— Он честно собрал все косточки и даже потом гордился этим, — Берестов допил последний глоток, отставив бокал, — Так где ты таких идеек набралась?

— В воздухе витали, — с самым невинным видом сообщила я. Но почему-то лицо Костика стало еще серьезнее. Мне даже показалось, что он так и шарит глазами по стенам, мебели и потолку, словно пытаясь эти самые мысли найти. Но в кухне ничего не летало, кроме пыли, которая, в прочем, без солнца не была видна, — Слушай, а во сколько концерт-то и когда?

— Точно, — парень рассмеялся, звонко шлепая себя по лбу, — в следующее воскресенье, в актовом зале института. Значит, ты согласна прийти?

— А как же.

— Что ж. Думаю, я смогу тебя удивить.

— Ты и так удивляешь меня все больше. Вот вдруг появился у меня дома. Ты знаешь, мне даже без всяких сюрпризов приятно будет тебя послушать. Я когда прошлый раз была, мне очень понравилось.

— Правда? Ты льешь бальзам мне на душу.

— Это точно, — вздохнула я, убирая посуду со стола, — Бальзам на душу и коньяк в желудок.

Берестов весело рассмеялся, утирая слезы. Я только хмыкнула, отворачиваясь в сторону раковины. На какой-то момент мне показалось, словно по кухне прошел ветер. Я даже огляделась, но ничего не заметила. И только на холодильнике пугливо притаилась странная тень. Осторожно отложив чашку и бокал, я повернулась на Константина. Но ничего странного в его внешнем виде не заметила. Парень сидел, прикрыв глаза и только пальцы судорожно сжимали полу халата.

— Пойду я, наверное, — произнес он, вставая.

— А одежда?

— Ничего страшного. Я горячий, да и она уже высохла.

— Не заболеешь? — попыталась уговорить я его. Но Костик только покачал головой.

— Нет. Не в первый и не в последний раз промокаю до нитки. К счастью, в данном случае у меня еще есть теплая компания и халявная выпивка. Не пропаду!

Я пожала плечами. Пока Берестов переодевался, я пыталась как можно более аккуратно запихать пузатую бутылку в шкаф, что бы скрыть следы моего вмешательства в ее покой. Кажется, мне это даже удалось, так что провожала я Костика с легким сердцем:

— Значит, до встречи?

— Ага, — подтвердила я, — Удачи тебе.

Дверь за Берестовым закрылась, и только на кухне остался висеть запах алкоголя и чая.

Звонок в дверь едва не довел меня своей неожиданностью до разрыва сердца. Полудрему сразу унесло куда-то в поднебесье. Книжка, с которой я лежала в обнимку почти час, отлетела в сторону. Подскочив на месте, я понеслась к двери, попутно пытаясь вспомнить, кого же могла посетить столь чудная идейка- припереться ко мне в такое время. На пороге стояла Аринка:

— Ты еще не готова? — начала она, не здороваясь.

— А к чему я должна была готовиться? — не поняла я, на всякий случай пятясь подальше от подруги, которая начала все больше злиться.

— Вообще-то, к концерту Берестова. Но судя по тому, что ты этого не делала, придется теперь только к казни, — жестко выдала девушка.

— Сколько у нас времени? — приступила я к делу, начиная потихоньку соображать. Этому очень способствовало выражение лица Арины, больше напоминавшее тяпку. И ее очень выразительное пыхтение.