Нежные и ласковые прикосновения, приятные поцелуи – разве может одаривать ими жесткий или злой человек? Размышления Бланш прервал осторожный стук в дверь. Впуская Роберта, она приложила палец к губам, указав глазами на Уила. Роберт прочитал обожание в медовых глазах Бланш и залился краской.

Закончив сервировку, Роберт выпрямился, смущенно переминаясь с ноги на ногу.

– Я принес еще и кофейник, – прошептал Роберт, указывая на стол. – Уил любит по утрам кофе.

– Я люблю по утрам не только кофе, – неожиданно раздался за их спиной густой баритон. Бланш и Роберт одновременно вздрогнули и повернулись. – Я люблю, чтобы мне не мешали по утрам.

Уил приподнялся на локте, показывая свой великолепный обнаженный торс. При этом он многозначительно уставился на Роберта, и тот мгновенно удалился.

Затем Уил поднялся с постели в чем мать родила. Бланш торопливо отвела взгляд и принялась бесцельно переставлять с места на место чашки и тарелки. Усмехнувшись, Уил зашуршал одеждой. Вскоре он присоединился к ней, полностью одетый, причесанный и гладко выбритый.

– Да, ты меня явно не ждала, – улыбнулся Уил, указывая на ее полупустую тарелку. – Думаю, в будущем нам будет очень приятно завтракать вместе.

Что ж, отличное начало. Он сам заговорил о будущем. Бланш тут же ухватилась за прекрасную возможность развить эту тему.

– У нас не может быть будущего, Уил Мидл. – Она судорожно сглотнула. – Ты должен отправить меня домой.

Его лицо вмиг посуровело.

– Я никому ничего не должен, – заявил Уил, затем положил на тарелку кусок ветчины и принялся яростно разрезать ее на мелкие кусочки.

– Но мой отец… он нуждается во мне.

– Прежде всего, я нуждаюсь в тебе. – Уил стукнул кулаком по столу. – Я хочу видеть тебя каждый день, говорить с тобой, смотреть на тебя, ложиться с тобой в постель. И я не потерплю отказа.

– Несправедливо держать меня против моей воли. – Глаза Бланш потемнели. – Я воспитывалась в ином духе, ты и сам это знаешь.

– По-моему, твоя натура не против наслаждений…

Побледнев, Бланш резко вскочила и отошла к окну. Уил мысленно обругал себя – кажется, он обидел ее своим замечанием. Весь облик Бланш говорил о том, что настроена она очень и очень решительно и явно собирается что-то ему сказать.

– Ты действительно подарил мне много приятных мгновений, – начала Бланш охрипшим голосом и смело взглянула на Уила. – Я хочу смотреть на тебя, прикасаться к тебе, знать о тебе буквально все. Ты заставил меня почувствовать себя красивой. Признаться, я никогда не считала себя красивой.

Уил словно проглотил язык. Он никак не предполагал, что женщина способна говорить о подобных вещах. Своим признанием Бланш совершенно сбила его с толку.

– Ты так печально говоришь об этом.

– Ведь ты же скоро отошлешь меня домой, – проговорила Бланш дрожащим голосом, едва сдерживая подступившие к глазам слезы.

– Скоро?! Да кто вообще говорит о том, чтобы отослать тебя? Я собираюсь еще долго наслаждаться тобой. А взамен я дам тебе все, что ты захочешь.

– Но как долго это продлится? Рано или поздно тебе все-таки придется отправить меня домой.

Глаза Бланш наполнились слезами, и Уил почувствовал, что тонет в этом золотом океане. Гарантии! Внезапно осенило его. Ну, разумеется, ей нужны гарантии. Как это похоже на «порядочных» женщин! Он обнял Бланш и начал гладить по голове, как маленького ребенка.

– Однажды ты встретишь кого-нибудь лучше меня, женщину действительно красивую, с которой у тебя не будет хлопот, – прошептала Бланш, истязая себя.

– Нет, – покачал головой Уил. – Я никогда не хотел женщину так, как хочу тебя.

Он вдруг понял, что это правда.

– С нами всякое может произойти, – недоверчиво сказала Бланш. – А если я заболею и не смогу больше доставлять тебе удовольствие? Тогда ты….

– Тогда, черт побери, я позабочусь о том, чтобы тебя вылечили!

– Но может произойти и другое. Допустим, я здорова, но… беременна? Тогда тебе, наверняка, придется отправить меня на берег. Не можешь же ты, в конце концов, держать на борту пиратского корабля беременную, любовницу или младенцев? – с каждым словом сердце Бланш билось все сильнее и сильнее.

– Запомни, Бланш Пристли, в болезни или в здравии, с детьми или без, ты моя. Я никуда тебя не отпущу, даже если для этого мне придется держать тебя на цепи.

И тут Бланш нанесла ему последний удар.

– Пожалуйста, я не могу остаться с тобой, я…

– Что? Что такое? – загремел он. – Почему ты не можешь остаться с мужчиной, которого, по твоим словам, ты хочешь?! Потому что ты слишком горда и порядочна?!

Слезы градом покатились по щекам Бланш. Уил требует от нее сказать последнюю правду. Что ж, возможно, тогда он действительно отпустит ее, и она получит свободу, которую, впрочем, вовсе не желает.