Итак, со страниц 553–555 упомянутого его труда я в сокращении выписал:

«1. Ни в Багдаде, ни в Моссуле, ни в Басре, ни в остальной, большей частью пустынной и бесплодной Месопотамии… никаких рукописей… не было найдено.

2. За тридевять земель… на Иберийском (т. е. в переводе еврейском) полуострове… находится Андалузия. <…> Интеллигентским, и необходимыми для мореплавателей международно — торговыми, а потому и литературными языками, в ней были в средние века (вероятно в последовательные периоды) два наречия одного и того же, по — видимому пришедшего из Египта, говора: библейское наречие, называемое нами арабским (тоже от корня ибер — эреб). На первом наречии написана Библия, а на втором написано отчасти пополненное позднейшими идеями и во многом сокращенное ее изложение — Коран (причем и Библия, и Коран в переводе значат одно и то же: Чтение). Вот здесь — то в Иберии, в старинных книгохранилищах Кордовы и других испанских городов, и открыты были все первоисточники так называемой «арабской» литературы, большею частью в единственных на свете рукописях (что всегда очень странно), и отчасти как цитаты из каких — то предшествовавших манускриптов, будто бы пришедших в Андалузию из волшебных царств далекого и потому таинственного Востока. <…> А между тем на этом Востоке и до сих пор никто о них и не подозревает…

3. За тридевять земель в тридесятом царстве по другую сторону от пустынь той же псевдо — счастливой Аравии и от почти не менее безотрадных областей Месопотамии… находится родина вторых наших первоисточников по волшебной истории Аравийского полуострова и соседних с ним, тоже ничего не подозревающих о своей древней культуре, местностей. Этот первоисточник — северная Индияс ее большими и оригинально — культурными городами Дели, Лагором, Хайдерабадом и другими на берегах Инда и его притоков».

Вот какую шутку может с человеком сыграть простое незнание, не представление себе, за каким чертом человечеству потребовалась письменность. И как она была изобретена. Хотя он и толкует почти на каждой странице своих трудов всякие семантические ребусы. И очень часто — неправильно. И я даже предполагаю иногда, что это сделано преднамеренно.

Морозов всем строем своей мысли о трех пунктах предполагает, что письменность изобретена, чтобы писать любовные письма, романы и вообще, чтоб оставлять потомкам свои раздумья по любому поводу. Но это же не так. Письменность изобретена на Земле единственный раз, а потом только совершенствовалась, видоизменялась по насущным потребностям кочевой жизни, пока не стала столь широкой, что появилась возможность писать романы, и историю в том числе, причем не как было на самом деле, а как нужно для определенных целей.

Начало письменности — прейскурант, причем не один, а — два, в двух точках прибыльной торговли. А так как таких «двух точек» очень много, то и прейскурантов — много. И удержать их в голове совершенно невозможно, примерно как таблицу логарифмов Брадиса. Потом пошли векселя, расписки в получении товара, и так далее, включая завещания, с чем вы можете ознакомиться в популярных книжках о торговле и кредите.

Но в упомянутых Морозовым в пункте 1 странах и городах как раз все это и находят, причем многими тысячами, так что в позапрошлом веке глиняные таблички с этими данными тысячами продавали археологи всего лишь по одному франку за штуку всем желающим. Ибо этих табличек было найдено больше, чем кирпичей Навуходоносора. И этот факт как раз и показывает, что письменность была изобретена именно здесь, в Аравии, и ни на что иное пока не годилась, ибо писать, и значит читать могли на Земле считанные единицы людей, только — торговое племя.

И только тогда, когда письменность, развиваясь по дороге, достигла Индии и Гибралтара, «за тридевять земель» друг от друга и от Аравии, когда грамотных людей на Земле стало хотя бы 10 процентов, с помощью письменности стало можно уже писать романы. Потому, что появились просто читатели, а не только торговые контрагенты.

Так, раскритиковал Морозов «дикий» Восток по сравнению с «прогрессивным» Западом, а что же дальше? Какие он делает выводы насчет развития культуры на Земле?

А дальше практически — ничего: «…те, кого называют…, то сарацинами, то агарянами и измаэлитами, то арабами, были просто средневековое видоизменение ариан, отличительным признаком которых был не Коран, а только «хадж», т. е. хождение на поклонение осколкам Меккского метеорита. И этому представлению соответствует их основная деятельность. Мирные отношения с соседями позволили агарянам развить замечательную заграничную меновую торговлю. С Китаем они сносились через Туркестан сухим путем, а морем они сносились через Индийский архипелаг. С волжскими болгарами и Русью они сносились через Хазарское царство. Они торговали по всей южной Европе и по восточным берегам Африки. <…> Купец и промышленник — главный герой агарянских сказок».

Черт возьми! А агаряне — ариане откуда взялись на белом свете? Они же следуют из той же самой еврейской Библии, от аравийской Агари. А Библию первую кто написал, и где? И чем они были «вооружены» в торговле с волжскими булгарами, хазарами и Индийским архипелагом? И что значит, мирные отношения? Чем они подкреплены, ибо любого чужого человека просто съедали. Примерно как медведи съедают своих детенышей, как только мать — медведица отвернулась. Притом сам Морозов в другом месте говорит, что арианство — единобожие — противоестественно. К нему как — то надо было умозрительно подобраться. Притом, зачем?

Но Морозов гнет свою, совсем уж сумасшедшую линию: «Обычно думают, что мавры из Африки колонизовали Испанию и внесли в нее культуру, но это мнение не соответствует географическим особенностям данных стран. Совершенно наоборот. Культура по северо — западному берегу Африки могла распространиться только из самой Испании. С лингвистической же точки зрения можно допустить, что еврейско — корейшитская грамотность была занесена в Испанию из Египта, но уже при полном распространении дальне — берегового судоходства, и опять не по северному берегу Африки, где редки гавани, а только через Грецию и Италию».