– Разумеется, не стану, Ваше Величество, – кивнул американец. – Только заметьте, я сказал: опытный напарник. Сидящие в этом катере представляются мне вполне опытными охотниками – если охотиться с глидера и с плазмометом, стреляющим очередями. Только это не тот опыт, который требуется в данном случае. Здесь нет человека, которому я доверил бы прикрывать себе спину.

Егеря позеленели от ужаса. Их не пугала перспектива выйти вместе с мистером Сименсом против стаи хищных ящеров, но дерзкие слова неверного повергали их в шок.

– Правильно ли я понял, – ледяным тоном проговорил монарх, – что мне вы тоже отказываете как в опыте, так и в мужестве?

– Ваше Величество! – панически зашептал телохранитель Касым. – Ваше Величество!..

– О нет, я не собираюсь, конечно, ставить Ваше Величество на одну доску с егерями, – Сименс почтительно поклонился, – однако королевская жизнь слишком ценна, чтобы рисковать ею ради таких пустяков. Когда я говорил, что здесь нет человека, которому я мог бы доверить спину, я мысленно сразу вынес благородного монарха за рамки данного множества. По-моему, это очевидно.

– Стало быть, вы готовы выйти против ящеров вдвоем со мной? – Абдельмаджид не дал ему уклониться от темы. – Не опасаетесь, что я струшу или не сумею прикрыть вам спину? Хватит уже вилять, мистер Сименс! Отвечайте, да или нет!

Егеря вконец забыли, как дышать. Очередная дерзость американца, которая сейчас последует, станет последней соломинкой, которая сломает спину верблюду. Возможно, его и не казнят, но то, что он очень серьезно пожалеет о своих опрометчивых словах, – неизбежно.

Однако наглец, подняв взгляд на монарха, внезапно произнес:

– Я был бы счастлив, Ваше Величество, если бы мне довелось выйти вместе с вами против этих опасных тварей.

Несколько мгновений егеря терпеливо ожидали, пока скользкий, как змея, американец переведет дух и продолжит: «Однако я не могу сделать этого, потому что…» Тем не менее секунды текли, а Сименс разворачивать свою реплику не спешил. Напротив, он ласково улыбнулся и чуть склонил голову, давая понять, что мяч теперь на стороне Абдельмаджида. Егеря один за другим с изумлением поднимали на него расширившиеся глаза, осознавая по очереди, что король попал в расставленную им же самим ловушку.

Глаза монарха, напротив, сузились. Ему оставалось либо принять вызов, либо потерять лицо в присутствии многочисленных свидетелей, пусть и неблагородного происхождения. Впрочем, Абдельмаджид вполне мог казнить всех свидетелей своего позора, начиная с Сименса. Однако проклятый американец все рассчитал точно: на такое король пошел бы едва ли.

– Что ж, – решительно проговорил монарх, – желание гостя – закон для саудита. Если эта охота сделает вас счастливым, я готов подарить вам счастье.

– Ваше Величество!.. – жалобно возопил Касым.

– Десять плетей по возвращении домой, – холодно проронил монарх, не отрывая изучающего взгляда от Сименса, и тот даже недоуменно поднял бровь, прежде чем понял, что последняя реплика относится не к нему. – Возможно, это научит тебя почтительности. Ну, живо! Снаряжение и разрядники с полными батареями – мне и моему драгоценному гостю!

Егеря бросились исполнять приказ. Побледневший Касым торопливо зашептал что-то на ухо монарху, не отводившему глаз от безмятежного лица гостя; не дослушав, Абдельмаджид досадливо отпихнул телохранителя:

– Что ты несешь! Мистер Сименс – убийца-камикадзе?! Повтори это ему в лицо, и когда он решит наказать тебя, я даже пальцем не шевельну! Итак, мой друг, вы готовы?

– Да, Ваше Величество.

Через три минуты охотники спустились на грунт при помощи двух длинных лебедочных тросов. Сажать катер монарх запретил, чтобы не распугать цефеидов – они и так уже задирали головы, озабоченно поглядывая на зависший высоко над ними огромный непонятный объект.

Высокие ботинки охотников погрузились во влажный мох, скрытый густой травой. Щелкнули карабины, и освобожденные от груза тросы взмыли ввысь. Королевский катер пополз в сторону, сделал вираж и, в соответствии с указаниями короля, ушел к дальним холмам. Ничто не должно было помешать грядущей монаршей охоте.

Цефеиды поначалу шарахнулись в разные стороны, однако быстро сообразили, что численный перевес за ними. По-птичьи наклоняя головы набок, хищные ящеры с любопытством разглядывали пару двуногих самоубийц, решивших встать у них на пути. Обе стаи даже забыли ненадолго о своей смертельной вражде, объединенные внезапно проснувшейся видовой солидарностью.

Отсюда, снизу, ситуация выглядела немного не так, как из иллюминатора катера. Крошечные фигурки ящеров превратились в подвижных хищников размером с тигра, с огромными зубастыми пастями и непрерывно перекатывающимися под кожей внушительными мускулами. Ни один из цефеидов ни мгновения не пребывал в покое: они все время перемещались, поворачивались, вспрыгивали на поваленные, покрытые плесенью стволы деревьев, разбросанные в траве. Однако все это движение пока происходило вдоль границ невидимой окружности диаметром метров в шестьдесят, в центре которой стояли Джебедайя и Абдельмаджид.