– Провожу его до калитки! – Ксюша выскочила следом.

– Вот стрекоза, – улыбнулась мать.

– У них серьезные отношения? – спросила Люба.

– Да какие там отношения, – отмахнулся Атаман, недовольный сегодняшним вечером.

– А по-моему, девочка влюблена, – высказала свое мнение Светлана. – Просто отец недолюбливает парня, поэтому и не задумывается серьезно о чувствах дочери.

– Только ментов в нашем роду не хватало, – буркнул Алексей. – Он сегодня что-то вынюхивал, задавал каверзные вопросы. Что у него на уме? Кто знает? – Он бросил недобрый взгляд на жену. – А вдруг ему взбредет в голову покопаться в моем прошлом? Что тогда? Или уже забыла, что я в розыске и успокоилась? – Его раздражение скользило в каждой фразе, в каждом слове.

– Не причинит он тебе зла! – уверенно произнесла Люба.

– Вот это номер! Тебе-то откуда известны такие подробности о намерении малознакомого человека? – Алексей распечатал новую пачку сигарет и закурил. Он очень редко курил в доме, только когда находился в скверном расположении духа.

– Думаю, что я не ошибаюсь, – без всяких объяснений заверила гостья.

– Можно подумать, что ты знала его раньше. Иначе невозможно всерьез относиться к твоим заверениям. – Мужчина выпустил тонкую струйку дыма. Он заметил в себе такую особенность: когда наблюдаешь за медленным полетом дыма, то нервы постепенно успокаиваются.

– Не исключено, – продолжала Люба интриговать хозяев своими ответами.

– В твоих словах много загадок, – не могла не вмешаться в разговор брата и сестры Светлана. – Мы хотим услышать на них ответы.

– К сожалению, я не могу. Это право принадлежит другому. Но ручаюсь, что ждать осталось недолго.

– Всем добрый вечер! – В комнату буквально влетел обычно медлительный Диксон.

– Ну и разнесло тебя, – невольно вырвалось у Казаковой. Он пропустил ее реплику мимо ушей и после приветствия обратился к Алексею:

– Какого дьявола около твоего двора крутится следователь?

– Я же тебе говорил, что моя дочь встречается с ним. Я запретил ей, но она не слушает. – Алексей почувствовал неладное.

– Зачем приглашать его к себе в дом? – продолжал наседать поздний визитер. – Он узнал меня.

– С чего ты взял? Он тебе что-нибудь сказал? – Они вели диалог, понятный только им двоим.

– Нет! Но одарил таким подозрительным взглядом!

– Не вовремя ты заявился. Этому парню палец в рот не клади. До меня он тоже весь вечер докапывался. – Алексей затушил сигарету и поднялся.

В этот момент вернулась дочь.

– Твой ушел? – спросил он ее.

– Ушел, – коротко ответила Ксюша.

– Он тебя о чем-нибудь спрашивал?

– Маратом Рафкатовичем интересовался.

– И что? – Отец с трудом сдерживал себя, чтобы не накричать на дочь.

– Сказала, что он твой старый друг.

– Вот видишь! – сказал Диксон. – Я оказался прав.

– Пошли в мой кабинет. Там и поговорим, – и хозяин дома направился к двери.

– Что будем делать? – Марат даже не пытался скрыть своего волнения.

– А что собственно страшного произошло? Дело Панина закрыто. А на нас у него ничего нет, кроме разве подозрений.

– Дай-то Бог, чтобы ему не взбрело в голову проявить личную инициативу. – Марат не мог сидеть на месте и носился по кабинету. Его медлительность и леность мгновенно исчезли – это был почти прежний Диксон.

– Я одного боюсь, – задумчиво произнес Алексей.

– Чего? – Собеседник остановился, он, словно предчувствовал очередную неприятность.

– Он может сделать запрос на меня в родной город.

– Какой смысл, если мы приехали сюда с севера? Даже если и сделает, то на Кожевникова он не найдет компромата. – Друг закурил и наконец-то опустил свое грузное тело в кресло, выпуская дым двумя струйками через нос.

– Он сделает два запроса: на Кожевникова и на Казакова.

– Ему известна твоя старая фамилия? – Диксон поперхнулся дымом и закашлялся.

– Сестра проболталась. – Атаман похлопал друга по спине. – Я, правда, вывернулся, сказал, что у нас разные отцы. Но мне показалось, что он только сделал вид, что поверил.

– Но это означает, что запахло жареным! – Марат протянул руку к столу и затушил сигарету в пепельнице.

– А может быть мы преждевременно нагоняем на себя страха? – Складки на лбу Алексея проявились особенно отчетливо. – Во-первых, для официального запроса у него нет оснований, во-вторых, он ухлестывает за моей дочерью и вряд ли решится открыто проявить недоверие.

– Все равно мы должны быть начеку, – несколько успокоился Диксон.

– Непременно. И вот еще что: ты ко мне пока не ходи, будем встречаться у Нины.